— Оставайся Пустосвят, коли желаешь, крути хвосты рейтарским лошадкам, а нам надоело! — уважение уважением, а и недолюбливали Гюнтера многие.
— Да где ж ему уцелеть-то, рассуди по совести, когда добрый десяток пуль в него влепили. Нафаршировали свинцом, что того гуся яблоками. Его счас заместо якоря хорошо использовать — не всплывёт, — урезонивали другие, более лояльные к Гюнтеру.
Михель, конечно, возле Гюнтера, и ушки на макушке. Макс тут же крутится, Маркус не встревает. Встали бы как ранее, плечом к плечу 4М и 4Г, никто бы и рта не раскрыл. Михель сам нет-нет да и одарит Гюнтера парой красноречивых взглядов — чего, мол, упираешься. Не хватало ещё от своих пострадать, да когда — на пороге мира!
Многих же подстёгивали не смолкающие, а даже разгорающиеся и крепнущие звуки битвы. Пока до тех и других весть дойдёт, что нет больше Густава, море крови успеют пролить. Четырёхфунтовое ядро, прилетевшее откуда-то справа и навеки упокоившее двух крикунов, явилось постскриптумом дискуссии. Гюнтер, конечно, не признал поражения, продолжал негодующе сверкать глазищами, но он замолчал, он согласился и позволил себя увлечь. Вякнул только напоследок, что негоже раненых и оружие бросать, так и без него знают — подобрали, кого и что могли.
Со стороны, наверное, казалось, что рота получила приказ, и перебрасывается на опасный участок, потому и никто ими не интересовался, остановить не пытался. Многие встречные, конечно, дивились, что это мушкетёры такие раздухарённые топают. Но таких быстренько просвещали в отношении смерти главного слуги Антихриста на земле. Чужаки сильно сомневались, что демона удалось сразить простыми, не серебряными, не освящёнными пулями. Но в споры не встревали — у всей роты, вернее, у её бравых остатков, почему-то разом ужасно запершило в глотке. Наиболее дальновидные и предприимчивые уже льстиво примазывались к богатеньким соседям, незаметно оттирая лишние рты. Другие издалека начинали наводить мосты насчёт подзанять, или что-нибудь заложить, или продать, и лучше чужое. Все твёрдо надеялись, что грядущие милости генералиссимуса с лихвой покроют затраты, поэтому даже известные ротные жадюги и скопидомы подраспустили кошельки. Пытались, конечно, и встречные трупы обыскивать, но почему-то у всех попадавшихся навстречу тел колола глаза одна особенность — напрочь вывернутые карманы. Солдаты генерала Мародёра[152], как обычно, побойчей да пошустрей нашенских будут.
И тут внезапно «покойнички» ожили! То ли Густава в очередной раз только ранили, то ли шведы об этом ещё не знали, то ли наоборот, взъярились ответно.
Роту с головой накрыл вал драпающей имперской конницы. Кавалеристы разных полков: рейтары, кирасиры, драгуны, кроаты[153]. Те, кто совсем недавно собирались без роздыха домчаться до Стокгольма, теперь столь же рьяно намылились удирать до самой Вены. Одно слово — коннички.
Конных стало так много, словно шведы всё это время рассекали палашами воздух. Увернуться от них было практически невозможно. Макс в очередной раз полетел под копыта, да так там, кажись, и сгинул.
— Вот ещё напасть! Стопчут же всех поодиночке.
Кавалеристы, нещадно нахлёстывая своих одров и воздавая подвертывающейся под руку пехоте, прошли сквозь их строй, как раскалённый нож сквозь кусок масла. Но за ними-то уже замаячили тени преследующих шведских драгун. Эти будут топтать сознательно, умышленно и вместо плетей угощать палашами и пистолетными пулями.
— Гюнтер, Маркус, давайте сюда, ко мне. Держись крепче за мой мушкет. Он всё равно не заряжен. Да под ноги, под ноги смотри.
Предупреждение к месту. Маркус тут же заплутал ногами в лошадиных внутренностях, потянув за собой остальных, причём кобылка та ещё и подыхать не желала, отчаянно била копытами. В конце концов Михель просто крепко схватил Маркуса за шиворот и поволок по крови, кишкам, дерьму.
— Ой, нога, нога, — заканючил Маркус, приседая на колено.
— Так ты остаёшься? — жёстко, в лоб влепил Михель.
Михель боялся обернуться, страшился посмотреть, где шведы, ибо они могли оказаться так близко, что надежда на спасение тут же и околеет от полной безысходности, подобно злосчастной лошадке.
Маркус испуганно, энергично замотал головой.
152
Мародёр — легендарный генерал, солдаты которого отличались особой распущенностью и от имени которого произошёл сам термин «мародёр» — военный грабитель.
153
Кроаты — лёгкая имперская иррегулярная конница, набираемая из пограничной области Кроации (Хорватии).