- План у вас так себе, – честно призналась Салливан. – В нем уже походу будут изменения, причем не думаю, что они вас устроят. Или вы считаете, что люди силой удерживающие заложников скудны по уму?
- Конечно нет, – согласился скорхей, приглаживая седые усы. – Но вы-то понимаете, что больше всего угроз обычно исходит от тех, кто только на них и надеется. А еще на неразбериху и страх. Даже бунги понимают, что стоит запустить машину страха, как лонгхорны окажутся в выигрышном положении.
- Не окажутся, – теперь возразила Салливан. – Если конечно ландскнехты, бунги и йерры не доставят им такого удовольствия. А лучше всего сделать вид, что доставили. Эта уловка обычно работает как часы. Но это мы будем обсуждать не с вами, а с Эдваном и его людьми. А вам-то что конкретно нужно от моих людей?
- Чтобы когда придет время, вы вызвали лунную гвардию сюда. Если байки о том, что лонгхорнов действительно мало, триста тысяч человек лунных гвардейцев расправятся с ними по законам Межпланетной Космической коалиции, не так ли? – ответил скорхей.
- Допустим, – ответила Салливан. – Но мне показалось, что вы сказали представитель лонгхорнов ваш двоюродный брат. Вы пойдете против брата? Уверены?!
- Капитан, если бы я был не уверен в этом, вряд ли бы этот разговор состоялся. К тому же после того, как все бои на мечах будут завершены ваших людей ждет более жесткая проверка, которую, уверен, пройдут не все. Но вы-то пройдете, потому что прибыли сюда с добрыми и справедливыми намерениями. Хотя и тоже бежите от лунного режима, – резюмировал скорхей, подымаясь с низкого табурета. – Просто подумайте о том, что на самом деле вас здесь заботит и тогда возможно, вы поймёте и мои заботы. А сейчас мне нужно переговорить с моим другом йерром, о более важных вещах, чем лонгхорны. Доброго вечера!
Он поднялся, поклонился и вышел вон. После этого разговора явно остался осадок какой-то незавершенности. И что это еще за проверки на прочность после боя? Они что правила меняют на ходу.
Едва Агнесс присела, чтобы подумать о том, что им делать дальше, если все, о чем сказал скорхей, окажется не выдумкой, как в палатку вошла Лиз. Без стука, без предупреждения. Она остановилась в проходе, молча смотря на Агнесс.
- Слушай, я не хочу ругаться… – начала устало Салливан.
- А кто говорит, что я пришла ругаться?
Не успела Агнесс подняться, как Лиз быстро преодолела расстояние в пять метров палатки и в следующую минуту состоялся поцелуй. Он был настолько неожиданным для Салливан, что та на миг растерялась, позволяя Лиз слишком много, для девушки, которую она не видела больше десяти лет.
Но все же инстинкт самосохранения сработал и Агнесс грубо оттолкнула Лиз, поправляя амуницию. Она отметила про себя, что Лиза не особо сопротивлялась ее противостоянию и послушно отступила, как только Салливан ее оттолкнула.
- Какого черта ты творишь?!
- Здороваюсь, – улыбнулась Лиз, неизвестно чему. – Рада тебя видеть. А ты меня, вижу, нет.
- Слушай, мне не нужно здесь проблем. Мы с тобой давно расстались, поэтому давай будем просто люди по обе стороны своих кланов.
- А я тебе что предлагаю разве в мою койку прыгать? – справедливо отметила Лиз. – Зашла поздороваться, а теперь ухожу на последний бой кока против Лысого Зверя. А тебе желаю хорошей проверки!
- Эй, стой! – окликнула Салливан ее. – Что еще за проверка?
- Узнаешь, – коротко ответила та и вынырнула из палатки.
В шатре Медвежьего Когтя было как в аду. Когда Салливан вошла туда, она порадовалась тому, что сняла часть формы и амуниции, а то бы неизвестно что с ними тут стало. Рубашка почти сразу пропиталась потом и какими-то душными благовониями, которые по запаху напоминали волчью яму.
- Садись. Здесь.
Медвежий Коготь даже не открывая глаз, указал ей на место напротив него. Он выглядел как индеец из старых ирландских или американских фильмов про резервацию. На голове у него был кокошник из перьев и стрел, а одеяния длинное и кожаное, походило на саван, раскрашенный оленями и волками.
- Зачем я здесь? – поинтересовалась Агнесс.
- Слушай, – сказал Медвежий Коготь и замолчал надолго, напевая что-то на неизвестном языке.
Время тянулось медленно, когда в шатер зашел еще один человек. А потом еще. Это был Скорхей и видимо один из йерров, с которым тот хотел поговорить. Что они здесь-то забыли?
Они уселись рядом с Медвежьим Когтем, как ни в чем не бывало и закрыли глаза. Все они молчали и напевали что-то, создавая какую-то странную атмосферу нереальности происходящего. А потом Медвежий Коготь не открывая глаз взял плошку с чем-то темным и протянул ей.
- Пей.
- Спасибо, мне и так жарко, – попыталась откреститься она.
- Пей, – повторил Медвежий Коготь. – Или не пройдешь испытание.
Последняя фраза заставила схватить плошку и залпом осушить содержимое. Оно даже показалось Агнесс приятным на вкус. Но лишь на миг. Потому что в следующий миг в груди и желудке начало жечь так, будто туда серной кислоты налили. Агнесс согнулась пополам, зажмурив глаза. Боль пронзила тело и какое-то время не желала отпускать девушку из своих оков.
Но по прошествии нескольких неприятных минут, боль исчезла. Так же внезапно как появилась. Словно кто-то выключил ее. Агнесс открыла глаза и обнаружила что… сидит на самой вершине горы. Над ней низкое прозрачно-синее небо, а под ногами головокружительная пропасть. Попытавшись пошевелиться, она пронаблюдала, как несколько камней из-под ее ног сорвались и улетели вниз. И вот тогда она услышала знакомый голос скорхея:
- Куда ты идешь, Агнесс? Куда ты хочешь дойти?
В тот момент думать было некогда и страшно, любое шевеление, вызывало камнепад. Любое сопротивление иллюзорной реальности – дрожание земли и камней вокруг нее. Она могла упасть в пропасть в любую секунду.
- Я хочу дойти до спокойной жизни, без войн и насилия. Я не хочу возвращаться обратно. Мне нужен мой собственный путь. Я по нему сейчас иду.
Все эти слова произносимые ею, словно бы сами рождались в мозгу. Она не напрягалась чтобы обдумывать вопросы, она точно знала ответы и говорила их. Но это делала будто вовсе не она.
- Что беспокоит тебя в твоем мире?
- Насилие. Жестокость. Преследование и подчинение власти.
- Чтобы ты хотела больше всего?
- Стать счастливой. Обеспечить счастье на Земле, защитить тех, кто несчастен.
Она почувствовала, как скорхей выдохнул. А потом словно кто-то выдернул ее с вершины горы, просто щелкнув пальцами.
Когда она пришла в себя, она лежала в той палатке, где готовилась в бою на мечах. Рядом спала Надежда, а еще подальше – Ирэн. За пределами их жилища буйствовала ночь и пели сверчки.
- Присниться же такое, – сказала сама себе Салливан и перевернувшись на другой бок продолжила смотреть сны.
====== Ландскнехт 21. Перемены. ======
Неделю спустя.
Еще несколько дней назад, Линда и не подозревала, что обживется здесь. В стане лонгхорнов были разные люди. Кто-то пришел сюда добровольно, а кого-то привели насильно. Но так или иначе, как и сказала Пей, их было не много.
Однако, предводитель лонгхорнов, белобрысый Олаф Трагге каждый день напоминал Линде, что она здесь не житель, и даже не гость. Она здесь – товар.
В один дождливый осенний вечер, когда Линда уже помогла нескольким людям, раненым в местных боях, перевязать раны и отправится отдыхать, в ее небольшой лабзь зашел Янник. Линде этот непонятный мужчина, берберских кровей не нравился. У него было злое лицо и явно не добрые намерения. И казалось, что Линду он не трогает только потому, что Олаф приказал, а так бы неизвестно что он мог бы с ней сотворить.
Он нагло взгромоздился на ладную длинную скамью, где обычно Линда отдыхала и заговорил:
- Олаф, конечно, тебя щадит, как трофейный товар. Но будь я на его место, ты бы пошла по кругу. И знаешь почему? Потому что ты мне не нравишься, журналистское отродье. За тобой нужен глаз да глаз, а эти олухи, прихвостни Олафа, даже не проверили тебя на вшивость. Допустили до твоего оборудования, пусть и не дали забрать.