— Вы — толпа самолюбивых нытиков. Где Ваше чувство семейной чести? В Вас так же мало ума, как в землеройках[29]. Ни один из Вас… Нет, ни один не достоин стать моим наследником.
Из толпы послышались новые оскорбления. Крис обернулся и увидел, что Глоспин стоял позади. Он смотрел прямо на Саттралоп. На его лице появилась зловещая улыбка.
Саттралоп вновь ударила жезлом.
— Тишина! Сколько ещё позора Вы добавите Дому и станку, из которого появились? Разве этого уже не достаточно?
Как будто в ответ, дрожь пронеслась через все основание Дома. Аркхью завизжал и крепче ухватился за лодыжку Криса.
— Прочитайте завещание! — кричали кузены. — Насчёт нашего наследства!
— Никогда! — Квинц снова сел. — Только, когда здесь соберутся все кузены.
— Разве Вы не понимаете, кого он имеет в виду? — сказал Глоспин. Он начал пробираться сквозь кузенов, расталкивая их своей палкой. Он подошел к постаменту и повернулся лицом к семье. — Разве Вы не знаете, кого он ждёт? Это же очевидно!
И Крис знал также. Кузен, чьё имя было запрещено; кто никогда не появлялся вовремя; кто так отказывался оставаться на одном месте.
Крик усилился.
— Хорошо! — произнесла Саттралоп. — Если это — то, чего Вы хотите. Тогда мы будем ждать столько, сколько Квинц посчитает нужным!
Она вновь ударила жезлом. Раздался треск, и орбиты часов над ними стали поворачиваться.
Часы зазвенели. Большие двери в зал захлопнулись. Дом начал дрожать. Кузены смотрели друг на друга в тревоге.
— Нет! — закричал Глоспин. Он хотел подбежать к Квинцу, но замешкался и запнулся. Его лицо побледнело, и он схватился за грудь. Затем Глоспин свалился на дрожащий пол.
Кузены запаниковали, ища выход, но двери были заблокированы драджами.
Крис закричал, поскольку Аркхью принялся выкручивать его лодыжку. Маленький человек указывал на часы на галерее. Худая фигура поворачивалась и вращалась на соединяющихся сферах. Это был Аркхью, его отдалённое лицо было искажено в безмолвном крике.
— Мне это снится, — закричал Аркхью. — Это — сон!
Крис неожиданно понял, что лежит на полу чердака с паутиной на глазах. Не мой сон точно, подумал он. Мне показывают его, потому что кто-то хочет, чтобы я знал.
Сотрясение усиливалось. Большие столы внезапно бросились в бегство через зал, скидывая еду.
Один из кузенов в порыве был растоптан. Пыль слетала со стропил. Встревоженные летучие мыши порхали над головами испуганных кузенов.
Грохот перерастал в ревущее землетрясение, темнота, более чёрная, чем серебристые сумерки снаружи, заполнила высокие окна.
ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА
Обычно, когда я пишу главу, то представляю в голове образ актёра. Иногда мне везло найти подходящий типаж — это помогало и мне, и, возможно, режиссёру, лучше понять персонажа. В конце 1980-ых я думал о покойной Патрисии Хейс, худощавой и с внушающей страх энергией, как о Саттралоп, о Майкле Мэлони, как о очаровательной, но очень противной молодой версии Глоспина (который в книге загадочным образом превратился в двойника Макганна), и я считал, что Питер Кушинг мог бы быть идеален в роли Квинца. Сейчас, я бы всё отдал за Лесли Филипса.
Инносет я представлял как Анджелу Даун, которая была по-настоящему прекрасна в роли Марии в «Войне и мире» Би-би-си. Сегодня я подумал бы о замечательной Джине Макки. В качестве альтернативы, я был бы рад, если бы кузенов играла «Лига джентльменов» во главе с Марком Гэйтиссом в роли Инносет.
Кузина Саттралоп — домоправительница — связь между Домом и его жителями. Она находится в телепатическом контакте со зданием, ответственна за ритуалы и ежедневное управление с помощью её слуг драджей. Она воплощает чувство собственничества и фамильной чести. В её роли виднеется некий остаток власти Пифий — древних правительниц Галлифрея.
Ординал-Генерал Квинц — китриарх, глава семьи. Пожилой родитель, который хочет только лучшего для своего потомства. Он давно признал потенциал Доктора и планировал карьеру для своего протеже. К сожалению, у Доктора были свои собственные идеи…
Альтернативный Квинц появлялся в конце главы, с Аркхью, вращающимся на часах, кузенами, находящимися в панике, и темнотой, покрывшей окна, это было самое первое визуальное изображение, которое я придумал для «Лангбэрроу», даже прежде, чем я придумал эту историю.
ГЛАВА 8. Осколки
— Что происходит? — прошептал Крис. — Что случится дальше?
Вместе с темнотой наступила полная тишина. Аркхью продолжал цепляться за Криса, слишком потрясённый, чтобы говорить.
Зеркало действительности взорвалось, как раскрывающийся цветок. Кусочки времени в осколках разрушенного зеркального стекла пролетали мимо них. На осколках изображались различные сцены; пролетая взад и вперёд, они создавали тоннели из яркого света и эха прошлого: память о кошмарах, что преследовали потемневший Дом.
Крис и Аркхью стояли вместе, вечные, как само время, танцующее и раскалывающееся вокруг них.
В Зале испуганные кузены пытались открыть главные двери. Огромные драджи удерживали их. Инносет поднялась на постамент. Она пыталась успокоить толпу кузенов. Кто-то что-то бросил. Инносет схватилась за лицо, оно кровоточило в месте удара.
В деревянной коробке кричало маленькое существо, похожее на землеройку.
Глоспин лежал в кровати под пристальным взглядом Саттралоп, сидевшей рядом. В приступе внезапной судороги он схватил её за руку. Затем его блестящие глаза закрылись. Саттралоп сняла чёрную розу со своей шляпы и положила ему на грудь.
— Скатертью дорога, — прошептал Аркхью.
— Он действительно мёртв? — спросил Крис. — Глоспин умер?
— Конец его планам! — Аркхью указал на осколок зеркала, который пролетал мимо. — Посмотрите туда.
Кузены собрались вокруг каменного постамента в зале. Они цеплялись за него, как испуганные дети держатся за мать.
Воск капал с наклонённой свечи. Он падал в блюдо с водой, застывая в причудливых формах, похожих на шляпки грибов. Инносет держала свечу, на её лице отображались гнев и страх.
Саттралоп ругала Квинца в его комнате, дополняя слова жестикуляцией и взглядом. Он, совсем не хилый, смеялся над ней. Он отвернулся, чтобы продолжить работу над огромной пушистой формой, лежавшей на столе.
Внезапно отражение в пределах осколка раскололось на десятки идентичных небольших изображений. Фигура с кинжалом с двумя лезвиями наносит удар в оба сердца Квинца. Квинц смотрит с недоверием и изрекает одно-единственное слово: — Ты.
— Убийца! — завизжал Аркхью. — Это был он!
— Кто? — спросил Крис.
— Он вернулся, чтобы сделать это! Это был он!
Со стола ручьём полилось вино.
Крис схватил Аркхью за плечи.
— Кто убил старика? — потребовал он.
— Убийца, убийца… — задыхался маленький человек.
Саттралоп посмотрела на них с поверхности осколка. Её стул раскачивался. Успокаивая, убаюкивая.
Хотя Крис не мог услышать её, он понимал, что она говорила.
— Он не умер. Просто застыл. Просто ждёт. Он не умер.
Кортеж прошел мимо. На чудовищном катафалке лежало тело убитого Квинца.
— Не умер. Просто застыл. Просто ждёт. Мы все ждём.
— Всё закончилось? — Аркхью умоляюще смотрел на Криса.
— Я не знаю. Я не понимаю, — Крис стал заикаться. Убийство потрясло его. — Кто это был? Кто убил старика? Когда?
— Слишком давно. — Аркхью отошёл в сторону. — Нет, — сказал он сердито. — Ничто не меняется.
— Что мне делать? — спросил Крис. — Объясните мне!