* * *
Крис внезапно оказался среди длинной аркады. В дальнем конце стоял высокий шкаф, коробка, трансдукционная кабина (как он это узнал?) с сигнальным огнём на крыше.
Голоса начали кричать на него.
— Прочь! Прочь! Прочь!
Он услышал барабаны, всё ближе и ближе. Он начал бежать, но паутина преграждала ему путь. Со стороны арки покачнулась мебель. Ящики и двери огрызались на него.
— Прочь! Прочь! Прочь!
Барабаны гремели в его ушах. Сеть запутывала его, душила. Он не мог найти запасной выход. Врата арки хорошо зияли перед ним как пасть. Он упал в темноту.
ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА
В то время, как я бы бездельничал, пытаясь избежать иметь необходимости стоять перед Саттралоп, Доктор просто идёт во львиное логово, чтобы противостоять ей. Сделайте это раньше, чем другие. Одной из причин, почему мне нравится Седьмой Доктор, является именно это, потому что его вызов и безрассудная храбрость кажутся намного более динамичными и храбрыми.
Портрет Дома Лангбэрроу — версия страшной ежегодной школьной фотографии. В Истборнском колледже в конце шестидесятых это означало пятьсот мальчиков с красиво причесанными волосами и символами победы позади головы директора школы. Но в Лангбэрроу это означает сорок четыре подозреваемых и одну жертву для Криса, и одного подозреваемого и сорок четыре жертвы для Инносет.
Стены палаты Лангбэрроу переполнены портретами наследственных кузенов Доктора. Несколько лет назад многие были куплены как отдельная партия Советом по культуре и искусству и распределены по галереям, замкам и величественным домам Англии. Они обычно маскируются лейблами, приписывающими их то одному старому мастеру, другому. Но не обманывайтесь, это действительно семья Доктора. Инносет Ганса Гольбейна или Саттралоп Рембрандта. Поэтому попробуйте узнать, сколь многих вы сможете определить! И не забывайте, что каждый кузен может иметь тринадцать лиц.
«Квинц, лишающий наследства Доктора» — сцена, отредактированная в «Auld Mortality». Дерен Несбитт сделал эту запись, но из-за временных ограничений это стало единственным сокращением заключительной версии диска. Теперь она томится на полу в монтажной Алистера Лока.
Не слишком приятно видеть кошмары. Бывали времена, когда я видел сны, из-за которых боялся вновь лечь спать (в них зачастую присутствовали крокодилы). Сны, не поддающиеся контролю. Но значительно хуже наличие кошмаров, когда вы даже не спите.
ГЛАВА 19. Зов Доктора
Крис задохнулся от зловония, пахнувшего ему в нос.
— Я сожалею, что убежал! — прошептал он и сжал руку Инносет.
Он сидел на полу, прислонившись к стене под портретом. Инносет показала ему небольшую зелёную бутылку.
— Эфирное масло асафетиды, — сказала она. — Весьма эффективно.
Её коричневая шляпа и огромная намотанная коса под плащом напомнила ему о Деве-черепахе из FreakWarrior Vidmags, которую он видел, будучи ребёнком.
— Полностью согласен, — ответил он. Его сознание прояснилось, хотя по-прежнему было наполнено ворчанием и скрипами беспокойного Дома. — Хотелось бы, чтобы это место затихло.
— Вашего прибытия было достаточно, чтобы выделить эхо всего плохого в этом месте. Крис закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Какое эхо?
— Старые мысли, плохие воспоминания.
— Сны?
— Это — другое слово для них, — твёрдо сказала она. — Эхо отлетает от внутренних стен и многократно увеличивается.
— Возможно, — Крис смотрел в пол. — У меня было много дурных снов в последнее время. Но здесь это ухудшилось. Мне даже не нужно спать. Они не выглядят моими снами. Я пытался поговорить с Доктором, но он или слишком занят или не хочет знать.
— Это странно, — согласилась она. — Если бы у эха могла быть цель, я бы сказала, что это он. И это — его сны, подумал Крис. Я знаю, что это так.
— Почему он так повёл себя? Как он смог оставаться безучастным?
— Он всегда был таким, — ответила она.
Крис неуверенно встал на ноги и вновь посмотрел на семейный портрет.
— Здесь старик. Это действительно Доктор? Она кивнула.
— В его первой инкарнации, да. Домоправительница Саттралоп запретила произносить его имя в Доме, когда он был лишён наследства.
— Богиня, которая была жестока, — сказал Крис.
— Он мог возразить. Именно поэтому они так возненавидели его. — Инносет провела пальцем по основе рамки. — Где Вы с ним встретились?
Крис задумался.
— О, далеко отсюда. И довольно давно.
Чёрт, подумал он. В прошлом или будущем? Что я могу сказать его семье?
— Он — хороший друг, — добавил Крис и оглянулся на древнюю комнату с её потертой и невзрачной мебелью. — Насколько стар этот Дом?
Она выглядела удивлённой.
— Столь же стар, как любой другой. Разве Вы родом не из одного из Домов? Вновь проникновенный взгляд, как будто она пыталась читать перевёрнутую книгу.
— Хм, не совсем такого, — ответил он, прерывая взгляд. Она подошла к центру комнаты.
— Что ж, мы должны быть внимательны, когда выходим. Говорят, Дома — самые старые живые существа в мире. Первые были выращены во времена Интуитивного Открытия. Они, конечно, чувствуют, что всегда были здесь.
— Не думаю, что он убил Квинца, — сказал Крис. — Или Аркхью. Она кивнула на зеркало в дальнем конце комнаты.
— Богиня!
Она рассмеялась.
— Как много придётся рассказать Квинцу, когда он проснётся! Крис повернулся спиной к зеркалу и пробормотал:
— От кого Вы скрываете это? Вы не можете скрывать вечно.
— До сих пор могли, — её голос вновь похолодел. — Я не могу поручиться за безопасность Доктора. Даже за свою. Нет, если он вмешается.
— Уже поздно.
Она подошла к нему.
— Вы были с ним всё время с тех пор, как Вы прибыли?
— Да, — решительно ответил он.
Чёрт, подумал он. Он дважды оставлял меня. На чердаке и на грибной ферме. В любой момент он мог встретить Аркхью и … Чёрт, чёрт, чёрт!
— Слушайте, — пробормотала Саттралоп.
Глоспин наблюдал за старухой, пока она медленно раскачивалась в своём кресле.
— Вы ничего не сказали об Аркхью, — произнёс он.
— Это подождёт.
Она перебирала ключи на гигантском кольце. Один за другим в медленном, устойчивом ритме. Она прижимала их к деревянному кольцу на своём пальце.
— Слушайте. Вы слушаете? Вы спали.
— Что Вы делаете? — спросил он, хотя уже знал.
— Это должно быть сказано, — пропела она. Она смотрела прямо в зеркало. Раскачиваясь.
— Не сейчас, — он направился к ней, но драдж преградил ему путь. — Нет, не сейчас. Не будите Дом.
Она звякнула другим ключом. Ее голос был нежен, почти ласков.
— Ты должен остаться, Глоспин. Ты нужен мне. Ты должен слушаться. Он повернулся к драджу.
— Останьтесь Вы. Я тут не при чём.
Когда он выбежал за дверь, то услышал другой звон. Стены дрожали.
— Слышал, что ты вернулся, Червоточина, — сказал Ринд.
Он подстерёг Доктора на галерее над Залом. Драдж взял Доктора за руку.
— Я — гость, — сказал Доктор. — Я имею право говорить с теми, кто мне нравится.
— Но я тебе не нравлюсь, — сказал Ринд. — Во всяком случае, раньше.
Он медленно шёл рядом с Доктором, восхищаясь его чрезвычайно чистым одеянием. Ринд достал цветной шарф.
— Это моё, спасибо, — Доктор протянул руку.
— Что ещё ты принёс?
— Ничего для таких, как ты! — Доктор взглянул на драджа. — О, боже. Вы все были заперты достаточно долго, чтобы забыть о несправедливости. Извини.
Ринд схватил его за воротник.
— Ты останешься.
— Сожалею, что не пришёл раньше, хм… Кузен Ринд, не так ли? У меня были планы.