— Слава Богу! У тебя не всё потеряно. Есть остатки здравого смысла. Поздравляю.
— Не делай мне комплиментов. — Заметил Филипп Аркадьевич, вешая плащ на вешалку. — Я что-то не расположен вести нынче с тобой диссидентские дискуссии. Хочешь мочёного яблочка?
— Издеваешься. Ты же знаешь, что коты яблок не едят. Тем более мочёных.
— Извини, Ферапонт. Я не хотел тебя обидеть. — Сказал Филипп Аркадьевич, откупоривая бутылку с Можайским. — Скажи, пожалуйста, а Мартовский Кот это реальность или выдумка мистера Кэррола?
— Конечно реальность. Я лично встречался с правнуком этого самого Мартовского Кота И не держись за голову. Ты совершенно здоров. Сколько тебя убеждать можно? Просто в связи с некоторыми изменениями в твоей нервной системе, на тебя обрушился поток новых ощущений и информации. Может быть ты сомневаешься, что обедал сегодня в одной харчевне с членами Политбюро? Я могу провести тебя в Кремлёвку и ты сам убедишься, что в апартаментах «К» уже пришел в себя от контузии, нанесенной крысой, Устинович. Уже и коменданта Кремля уволили в отставку. И трупик крысы в формалине фигурирует как вещдок в следствии. И меня ищут.
— Каком следствии, Ферапонт?
— Каком, каком. Что ты притворяешься? Естественно, в следствии по делу о покушении на жизнь Министра Обороны и Члена Политбюро… Должны же Органы работать! Вернее, отрабатывать свой хлеб. Их же плодили под «врагов», значит нужно их ловить и представлять. Так что, пойдём?
— Нет, нет, Ферапонт. Ты меня убедил. Ты — коварное существо. Сначала ты нанёс сокрушительный удар по моим представлениям о добре и зле, порядочности с помощью спецстоловой, а теперь хочешь меня добить с помощью Кремлёвки.
— Что поделаешь, момент истины не всегда приятен. Но ты выдержишь. Ты по своему складу психики не фанат.
— Ты хочешь сказать, что фанатизм это плохо?
— Чего тут хорошего? Если однажды усвоенная информация не подлежит коррекции, это ужасно! Фанат отбрасывает все аргументы, которые противоречат усвоенному стереотипу. Это всё равно, что машина не реагирующая на импульсы управления.
— Значит это патология?
— Конечно!
— Нет. Нет, Ферапонт, ты меня утомил. На сегодня хватит. Я, пожалуй, прилягу. А ты иди в кресло… Я его нагрел для тебя.
— Спасибо. Ты великодушен. Подремлем немного. У тебя были большие психические нагрузки. Отдохни.
Филипп Аркадьевич сбросил туфли и прилёг на тахту.
14
Второй сон Филиппа Аркадьевича.
…Плетёные из лозы кресла окружали большой овальный стол. На столе в вазах горками ядер лежали отборные яблоки и груши, персики и невиданных сортов виноград — от прозрачно-янтарных вытянутых ягод до чернокрасных крупных шаров, источавших тонкий терпкий аромат. Среди этих экзотических плодов щедрых южных краёв не вызывало удивление присутствие тонкогорлых больших бутылок, украшенных красочными этикетками редких вин. Лучи жаркого августовского солнца падали сквозь густую листву лип и тополей, столпившихся вокруг лужайки, на которой стоял стол. В креслах сидели хорошо узнаваемые ещё с детства вожди ВКП/б и всего советского народа. Во главе стола сидел невысокий рябенький человек в усах и пышной, начавшей седеть рыжеватой шевелюрой. Несомненно, это был отец народов эпохи уже построенного социализма. У него было хорошее настроение. Он улыбался в усы и вел неторопливую беседу с соратниками. Филипп Аркадьевич вовсе не удивился своему присутствию в таком изысканном обществе. Он тоже сидел за столом в плетёном дачном кресле и с любопытством прислушивался к неторопливым разговорам великих вождей всего прогрессивного человечества.
— Как ты думаешь, Вячеслав, что нам на этот раз прэдложит Гитлэр? — Спросил вождь и учитель всех народов с лёгким грузинским акцентом, запустив косточкой от вишни в лоб Лазарю.
— Я думаю, товарищ Коба, Гитлер предложит нам объявить войну Англии.
— Нэт. Чему тебя учили в университете? Я вижу тебя нэ зря называли чугунной жопой. А ты что улыбаешься старый козёл, думаешь ты умней? Твоя фамилия от чего происходит? От слова «кал», — продолжал в задумчивости вождь, — Такова дыалектика словообразования. Нужно будет эту мисль развить в свэте учения Маркса-Ленина…
— И Сталина! — Пискнул лысеющий коротыш в расшитой рубахе.
— И Сталина. Правильно, Ныкыта, — продолжал прерванную мысль отец народов. — Так что же нам всё-таки прэдложит Гитлэр? Молчите. Я должен за всэх думать. Гитлэр прэдложит нам объявить войну Англии, но не в Европе, а в Азии. Индия, Иран, Мэсопотамия. Он боится присутствия Красной Армии в Европе…