— Как?
— А вот так. Лягу тебе на поясницу и погрею. К тому же от тебя очень дурно пахнет перегаром. Последствие вчерашней попойки. Откушай мочёных яблочек.
— Где же я их возьму? Хорошо бы.
— В овощном. Вчера две бочки привезли. Сегодня с утра откроют. Точные данные. Торопись. А то придут времена и этого не будет.
— Ты хочешь сказать, что нечем будет закусить?
— И выпить тоже. Тогда, слава Богу, найдётся время подумать. Пошли. Я вечером к тебе загляну. Форточку не закрывай.
Кот встал, потянулся и спрыгнул на землю. Не оборачиваясь, покачивая вздыбленным хвостом, Ферапонтус удалился в кусты.
Филипп Аркадьевич некоторое время ещё посидел на лавочке, встал и в задумчивости направился к выходу из сквера. Поравнявшись с овощным магазином, Филипп Аркадьевич подумал, а почему бы не заглянуть туда и справиться, нет ли какой солёности-мочёности?
4
Поскольку было ещё довольно рано для выходного дня, людей в магазине не было. Продавщица Дуська в клеёнчатом фартуке и резиновых перчатках на растопыренных руках походила на хирурга у рабочего места. Она стояла в ожидании, пока грузчик Федя с помощью фомки проломится к содержимому бочки. Федя был уже пьян, и руки его плохо слушались. Фомка соскакивала и днище бочки успешно сопротивлялось. Федя сердился, тихо бормотал проклятия и вновь пытался подцепить днище. Наконец, днище поддалось, с треском отвалилось, и взору присутствующих открылись блестящие восковые бока полуутонувших в рассоле мочёных яблок. Федя даже икнул от удовольствия. Прилипшая было к губам погасшая цигарка, упала в бочку, и он полез черными от грязи руками её выуживать. За эти свои действия он получил корректное замечание от Дуськи, в котором превалировали проклятия, его бедная мать и заканчивались они вполне литературным выражением: «пьяный козёл». Федя вместе с цигаркой подцепил прелестную антоновку, тут же вцепился в неё зубами и, не обращая внимания на дуськины сентенции, зажмурился от удовольствия. Проглотив в два приема яблоко, Федя выудил ещё одно и, возразив Дуське, что она сама «мочалка», удалился за кулисы, то есть, в подсобку, слабо покачиваясь на нетвёрдых ногах.
Посуды или какой-либо пригодной тары у Филиппа Аркадьевича с собой, понятно, не было. У Дуськи — тоже. Пришлось упаковать килограмм мочёной антоновки прямо в шляпу. Филипп Аркадьевич последовал примеру Феди и тут же вгрызся в матововосковый плод зубами. Кислосладкий сок приятно освежил рот.
— Сначала заплатите, потом есть будете. — Вернула Филиппа Аркадьевича к действительности Дуська.
И тут Филипп Аркадьевич вспомнил, что в его карманах нет ни гроша. В чём он убедился, расставаясь в вытрезвителе с дежурным лейтенантом. Внутри у него всё похолодело. Он понял, что влип. Не на диком Западе. И тут ему в голову пришла шальная мысль. Филипп Аркадьевич уверенно бросил:
— Запишите на мой счёт. Занесу на неделе после аванса.
— Хорошо, хорошо. Как скажете. Может быть ещё чего-нибудь будете брать?
— Нет. Спасибо. Будьте здоровы.
— До свидания. Заходите. Если понравятся яблоки, можем оставить для вас.
Ничего не понимая, что происходит, Филипп Аркадьевич направился к выходу. Положительно, с самого утра с ним что-то произошло.
5
Освежившись мочёной антоновкой, Филипп Аркадьевич несколько приободрился и, нежно обнимая мятую промокшую шляпу, до краёв наполненную яблоками, направился к своему подъезду.
На площадке третьего этажа, в углу сидел тот самый кот Ферапонтус, с которым он минут двадцать назад расстался. Кот, как и положено котам, тщательно вылизывал языком брюхо, затем, задрав заднюю ногу выше головы, занялся туалетом всего остального. Филипп Аркадьевич подумал, что вот сейчас опять начнётся давешнее навождение, а потому сделал вид, что впервые видит животное. Кот закончил туалет, расправил лапой седые усы, как это делал маршал Будённый, и уставился на Филиппа Аркадьевича насмешливым взглядом.
— Ну что, освежился? — спросил кот.
Филипп Аркадьевич закрыл глаза и подумал, что всё же в понедельник надобно будет отпроситься с работы и пойти к знакомому врачу-психиатру.
— Да не мучайся сомнениями, — продолжал кот. — Мы с тобой действительно очень мило беседовали несколько времени назад. Положи на пол шляпу. Она всё равно промокла от рассола и не годна для носки. Подсушишь и будешь ею туфли чистить. На большее она не годится. Из-за рассольного духа её даже моль не станет потреблять. Ну же!