– Вы же знаете, что здесь происходит, что людей обманывают, почему вы ничего не делаете, чтобы это остановить? – приглушенным голосом, на тот случай, если кто-то все же здесь есть, поинтересовалась я, стараясь не смотреть на свою спутницу. Встряхнув головой и поправив ярко красные волосы, женщина недовольно причмокнула.
– Поверь мне, я наверно единственная, кто что-то делает. Нельзя просто так вломиться в покои госпожи и избавиться от нее. Даже если я раскрою людям правду, всех сил не хватит даже сейчас, когда она здесь одна. Ты думаешь, мы не пытались? Не пробовали остановить ее? В результате нашей попытки выступить против нее открыто, четверо оказались обращены тьмой, трое убиты, как выяснилось, мы с Талоном победили в битве, но сделали вид, словно поддались. До сих пор не представляю, почему никто не стал проверять этот факт. Нам пришлось мастерски играть свои роли, иначе нас тоже постигла бы смерть. Этим я сейчас и занимаюсь. Я одна не поборю это зло даже с армией людей. Сия и вы здесь, теперь у нас есть шанс, – пока она это говорила, поспешно и прерываясь тогда, когда мимо проходили люди, мне представлялась картина битвы, которую никогда не видела. Как девять Ланкастов встали плечом к плечу против своего бывшего лидера, нарушившего все правила и переставшего быть одним из них. Они сражались из последних сил, но не смогли победить. Меня передернуло от этой мысли.
– Но ведь обращенных во тьму Ланкастов не так трудно победить, насколько я знаю, простой человек у меня на планете убил одного такого, – вспомнив слова Насти про то, что некую Галлу вероятно убил Каллен, я все равно не понимала, почему так трудно справиться с одной женщиной.
– Обращенные во тьму Ланкасты остаются в душе Ланкастами. У них остается их сила и энергия, различие лишь в том, что они не могут ослушаться того, кто их обратил и зацикливаются на какой-то своей навязчивой идее. Ты же была обращена, должна знать об этом, – напомнила она мне то, чего не хотелось помнить. Положительно кивнув в знак того, что это действительно так, я заметила, что мы уже какое-то время стоим возле дверей в зал с ранеными, они открывались и закрывались, пропуская людей в обе стороны прямо у нее за спиной, тем самым мы не мешали потоку входить и выходить, – Ланкаст же, нарушивший правила – это не тоже самое, что обращенный Ланкаст. Это пустота, вакуум, втянувший в себя его энергию и заменивший ее своей. Это нечто более опасное и не контролируемое, и мы не смогли так просто это нечто победить, – в моей голове после пробуждения знаний о Ланкастах что-то такое крутилось, но в общей свалке мыслей выудить нужные весьма трудно, особенно если учесть, что они появляются там, словно так и надо. Кивнув себе за спину, комета похлопала меня по плечу, развернулась и пошла обратно. Ей еще предстояло исполосовать спину принца кнутом. Вот от каких мыслей и вправду бросало в дрожь. Подавив зевок и протерев кулаками глаза, я вошла в зал и взялась за дело.
Если вчера у меня не было желания помогать этим людям, сражающимся на стороне моего врага, как я считала, то теперь оно разгорелось с большей силой, нежели когда-либо. Ведь все они не виноваты в том, что происходит, их жестоко обманывают, говоря, будто воюют они со злом, что само по себе не правда. Жаль только, что мне нельзя применять свои силы для помощи им, слишком большая вероятность выдать себя, а Комета велела этого не делать. Наполнив сумку необходимым и перекинув ее через плечо, я ходила от солдата к солдату, делая все возможное, ради спасения каждой жизни. Не знаю, как долго все это продолжалось, но в один прекрасный момент, зал неожиданно замер. Взоры устремились на дверь, и я не смогла побороть любопытство и тоже посмотрела туда, встав на мыски и вытянув шею. Из-за относительно небольшого роста была плохо видна причина массовой окаменелости, и оттого резкое падение всех, кто мог это сделать, на одно колено, вызвало еще больший шок. Последовав примеру и упав на пол, я склонила голову, наподобие остальным, но глазами старалась сновать по толпе. Вот тогда-то я и увидела их. Женщины в дверях зала, через которые сюда попала и я. На них были пышные серебряные платья с открытыми плечами, волосы той, что выглядела старше и стояла чуть впереди, оказались короткими, второй же падали примерно до груди и в них отражался свет от ламп на потолке.