Глава 9. Новоиспеченный Ланкаст
Одно дело прийти к выводу и признать, что так будет лучше, и совершенно другое принять все это. От одной мысли, что мимо протекают последние часы жизни, бросало в дрожь. Какого это, перестать существовать? Мой последний разговор будет с Кометой во время пытки, последний поцелуй с Лайсергом в кладовке, последнюю улыбку вызвал именно Флор. Разве может все на этом закончиться, вот так, по щелчку кнута? Да и кто сказал, что мне дадут умереть сегодня, ведь Комета может рассчитать и вовремя остановиться. Гилад Кренстон, первый Ланкаст третьей планеты умер здесь, на этой базе под кнутом Кометы и этот факт не укладывался у меня в голове, особенно если учесть, что я видела его живым. Раз позволили ему, даст и мне.
Судя по видеозаписи, он прошел через все, ответил на каждый вопрос правильно, пусть да, не с первого раза, но все же ответил, и умер, сохранив тайну своей силы, своей особенности. Почему поступил именно так? Ему грозила смерть в любом случае, ведь те, кто прошел пытку не поддадутся на обращение тьмой, а в этом и весь смысл затеи в отношении нас с ним. У него не было выбора, и парень знал это и принял свою смерть. Вот кем мне стоило бы восхищаться, своим последним близким родственником, а не этим куском эгоизма, растянувшимся по полу и требующим от меня невозможного.
Только после этих мыслей я поняла, что неотрывно смотрю на принца, но не вижу его перед собой. Наблюдая за тем, как перекашивается во сне лицо Флора, мне оказалось трудно отвести взгляд. Чтобы ему не снилось, сон был беспокойным, и создавалось впечатление, словно он проснется от любого постороннего звука. На его счет не следовало беспокоиться, с ним все будет хорошо, парень начнет отвечать на вопросы и выберется отсюда. Подлатают, сотрут память и вернут домой. Мой атрибут так же пришлют на Землю, и Гиладу останется только как-то его разыскать. Вернув свое место, он обезопасит всех, ведь тьме не обратить человека, подобного ему. Без меня всем будет лучше. Не придется со мной нянчиться и вытаскивать из передряг в роде этой.
Казалось бы в смерти всего одного человека столько плюсов для всех, кроме него самого. Больше пугала мысль о том, что все остальное будет жить, развиваться, расти, а я этого никогда не увижу, не смогу понаблюдать, поучаствовать. Меня просто больше не будет на этом свете, а ведь еще так много вещей осталось, которые я не увидела или не успела сделать. Мне предстоит умереть, так и не посетив Лондона в живую, а не в фантазии, о чем всегда мечтала, не побывав на собственной свадьбе, не зная, что такое стать матерью. Еще столько всего могло бы быть впереди, но видимо это не моя судьба. Интересно, есть ли Ланкаст, способный прочесть судьбу других Ланкастов? Где бы его найти и спросить, что меня ждет, смерть под плеткой или что-то иное?
Приняв сидячее положение и откинувшись головой на стену, хотелось биться затылком об нее до тех пор, пока не разобьется череп. Да зачем собственно торопиться? Утро скоро наступит, и тогда все придет само. Даже на секунду стало любопытно, сколько ударов выдержит мой разум прежде, чем отрубится сам собой? Ведь от настоящей боли можно потерять сознание. Стоит ли притвориться ударе так на пятом, что вырубилась? Нет, это не правильно, и если я хочу хоть на капельку быть похожей на Флора, то пройду через все с честью, по крайней мере, пока хватит сил. Я не могу умереть специально, но если будет такой шанс, то им лучше воспользоваться. Гилад вернулся с того света, кто сказал, что я не смогу того же?
Флор проснулся через несколько часов после моих бессмысленных терзаний и слежки за ним. Как он оторвался от пола, и вскочил на корточки, оказалось настолько неожиданно, что я непроизвольно вздрогнула и устало посмотрела на него. Поняв, что все в порядке, парень осторожно устроился на полу рядом с краном, поджав под себя ноги и проведя пальцами по сальным, почти черным, а не зеленым, волосам. Принюхавшись и бросив взгляд в мою сторону, принц поморщился, повернул вентиль и подставил под хлынувшую струю холодной воды, так как другой тут никогда и не шло, голову.
– От тебя воняет, – честно заявил он, чем заставил мои брови взмыть вверх. Таких слов в возможно свой последний день жизни я точно не ожидала услышать, и не хотела, чтобы они стали последними от этого человека.
– Себя понюхай….те, – вовремя опомнившись и поправившись, мне было жутко обидно. Даже крутились мысли язык показать или сказать что-нибудь еще более ужасное на его счет, но не стала уподобляться такому поведению.