Именно из-за этого в разум рыцаря закралось сомнение, так искусно навязанное двумя духами.
Третье испытание было связано с верой. С непоколебимой верой в короля, в родину и в Господа Бога.
И Галахад не знает, что ему выбрать.
Настолько религия и долг перед государем сильные в его сознании, что начинают соперничать друг с другом. И сейчас их вражда достигла апогея.
Сомнения буквально разрывают душу Галахада на части. На крошечные части, которые едва ли удастся даже собрать воедино, не говоря уже о воссоединении.
И лишь друга позволяет ему остаться в себе.
Магические колебании становятся сильнее. Позади он чувствует человека, который невидим для глаз.
-Дотронься до чаши, Галахад…- тихо шепчет девичий голос.- Коснись ее, и ты поможешь Господу Богу…
Искусительница.
Галахад знает этот голос. Знает, но не может вспомнить кому он принадлежит.
А голос позади лишь продолжает нашептывать призывы коснуться Святого Грааля, не обращая внимания на крики Персиваля.
Несколько минут Галахад слушал зов друга и сопротивлялся искушению голоса позади…
Но его сознание настолько потрясено… так сильно поряжено тем, что же скрывается за сутью мироздания, Грааля и его религии. Он просто не может сделать выбор. Сейчас ему не доступно собственное мнение.
Лишь немые призывы сердца.
Потеряв способность мыслить, рыцарь разворачивается.
Перед ним появляется девушка. Сиреневые волосы и одежды, узкий разрез глаз.
Глаза же Персиваля тут же расширяются.
Он сам видел, как Сиреневую убил Жиль. Пурпурный собственными руками размозжил ей голову, оставив на земле лишь кроваво-красную кашу…
Но Мулан жива.
Ее рука, одетая в кожаную перчатку, касается щеки Галахада. Улыбаясь, девушка уступает ему дорогу.
Однако, рыцарь не идет вперед. Лишь покачивая головой, он разворачивается, и делает шаг в сторону Персиваля.
Немая битва в его сознании завершилась. Долг перед государем и страной победил. Как победила и дружба.
Но какой ценой…
Его позвоночник рассекает кинжал, насквозь прошедший сквозь доспехи.
Глаза Галахада почти вылезают из орбит, а от дикой боги ему хочется кричать. Рыцарь не может ответить на такой подлый шаг.
Мулан лишь улыбается.
Ее рука отпускает рукоять клинка, и ногой она чуть подталкивает Галахада к пропасти.
Тяжесть, с которой рыцарю удается дышать, парализует легкие. С каждой секундой боль становится все сильнее.
И вот, его тело уже падает в бесконечную пропасть.
Но и Мулан не успевает опомниться. Жиль появляется сзади нее, и атакует кулаком, закованным в магическую перчатку.
От этого удара Сиреневая едва успевает уклониться, подавшись чуть вниз, сама переходя в контратаку. Она поднимает ногу, надеясь ударить Пурпурного по ребрам, сломав парочку.
Терпя невыносимую боль, Жиль де Рэ подставляет правую руку под удар. Ломаются еще две кости, из-за чего Пурпурный срывается на крик.
Но даже это не мешает ему сражаться.
Выпад вперед.
В руках у Мулан оказывается клинок, который она обнажила за одно мгновение. Именно им она и остановила дикую атаку Жиля, не дав ей сломать переносицу.
Резко подавшись всем телом вперед, Сиреневая заставляет противника сделать два шага назад, дабы не получить удар ногой в пах.
Воспользовавшись этим замешательством, свободной рукой она достает из креплений на левой груди три метательных ножа, и швыряет их в Жиля.
Маленькие лезвия вонзаются Пурпурному в грудь, пронзая ребра.
Пусть магия и не способна ему навредить, а вот холодное оружие может убить.
-Чего ты ждешь, идиот!?- кричит Жиль, в то же время блокируя атаку Сиреневой.- Уничтожь Грааль немедленно!
Персиваль понимает, о чем говорит его бывший противник. Он срывается с места и тут же использует проклятие демонической крови на себя. Его тело покрывается толстой коркой раскаленного камня, по которому текут лавовые струи.
Этот, с позволения сказать «доспех», дает рыцарю определенные возможности. Такие, как высота и дальность прыжка, улучшенная защита и так далее.
Пользуясь первым, он перепрыгивает сражающихся на тонкой тропе цветных рыцарей и устремляется к Святому Граалю.
Но что-то мягкое обвивается вокруг его шеи.
Веревка с лезвием за место груза на конце. Оно как раз касается плеча Персиваля, в то время как веревка душит его, таща назад.