Персиваль уходит отсюда не оглядываясь. Он не хочет видеть, как его друг смотрит в глаза неминуемой смерти.
Все еще сжимая в руке рукоять меча Грааля, рыцарь выбегает наружу. Проходит сквозь стену, к которой его переместило несколько минут назад.
Галахад же улыбается.
Раздвинув руки, он молится.
Молится тому Богу, который его предал, надеясь на то, что Всевышний услышит его и поможет уничтожить Грааль.
-Господи… твой оступившийся слуга умоляет тебя…
Слова даются ему с трудом, и едва слетают с его дрожащих губ.
-…дай мне сил, чтобы использовать силу небес… и у уничтожить Святой Грааль…
Тепло Божьей благодати расходиться по его телу, словно жар во время болезни. Неприятные, но в то же время мягкие ощущения пропитывают его насквозь.
Магия света, будучи самой мягкой магией, непредназначенной для прямого боя, очень хорошо боролась с проклятиями.
То бишь, и с тем, во что превратился Грааль.
От тела Галахада исходят волны энергии. Они проносятся вперед, выжигая все на своем пути.
И даже Грааль, великая субстанция смерти, не может остановить этот свет…
Этот свет выжигает все, не жалея ни магию, ни тьму, ни даже своего создателя…
Тело Туктаривэ падает на землю, ломая кости уже мертвой праматери и оставляя большой кровавый след на высохшем песке. Найтстаэ приземляется куда лучше. Его ноги касаются земли в том месте, где секундами ранее Ясон оставил длинный след.
Он использовал скорость корабля Арго, увеличенную в стократ и, буквально разорвав атмосферу, приблизился к Белому рыцарю и пробил его тело насквозь. А величина отдачи была столь высока, что оба цветных рыцаря оказались в Гинунгагапе.
Это невозможно пережить.
Из первородной бездны могли выбраться только те, кто находились в ней длительное время. Они уже свыклись с постоянным сумраком и искали выход лишь на уровне инстинктов.
Ни у Ясона, ни у Белого рыцаря не было таких способностей, так что если они даже и не убьют друг друга, будут вынуждены вечно скитаться по этому мраку…
Или же просто примут самую мучительную смерть из всех возможных: задохнутся.
Найтстаэ подходит к Ланселоту и помогает ему подняться. Все то время рыцарь лежал неподвижно, всматриваясь в тело возлюбленной…
Гвиневра мертва…
Его бой был проигран в самом конце.
Даже поверить в это рыцаря сложно. Как только он начинает думать о королеве, тоска в его сердце превозмогает все остальные эмоции.
Но взгляда он все равно не отводит, всматриваясь в ее бездыханное тело.
Как только его ноги смогли держать тело, защищенное латами, Ланселот идет к Гвиневре. С трудом делая каждый шаг, едва не падая на колени, он подходит к королеве.
Рыцарские слезы — самые позорные. Поэтому он старается их сдержать, давя в себе эмоции.
Найтстаэ же лишь смотрит на него.
Дракон ничуть не удивлен. То, что это произойдет, он видел еще тогда, годами ранее на утесах Норглейса.
Ланселот, поддавшись печали, уедет за море, во Францию, и будет ожидать, пока Артурия приплывет за ним с целью судить.
Нет… сам Ланселот так никогда не поступит. Он, скорее, сам вернется в Камелот и потребует наказать его, но не уплывет в другую страну.
Это же будет позором…
Найтстаэ понимает, что только в его силах этот факт изменить.
Особых слов для этого не надо. Ланселот и так сделает все, что скажет ему хранитель времени. Даже сопротивляться не будет, ведь знает, что все, что происходит сейчас, было известно Найтстаэ изначально.
-Твой путь лежит за море, на юг,- спокойно говорит дракон, оставаясь на прежнем месте.- Укройся там на месяц-другой.
-А как же король?
Как и ожидал Найтстаэ, рыцарь не сопротивляется.
Он просто принимает слова Короля Драконов, веря в них всем сердцем…
…или же отчаяние лишает его своего собственного мнения.
-Она сама найдет тебя. Ее гвардия очень хороша в шпионаже, и уже через два месяца Артурия отправится за тобой во Францию.
-У нее ведь меньше года осталось, так?- Ланселот разворачивается.- Что случится, если я приеду в Камелот, а не последую твоему совету?
-Ее убьют. Отчасти, в этом будет и твоя вина.
-А если уплыву, то дам ей еще несколько месяцев…