Ланселот, или Рыцарь телеги

«Мой друг, вам лучше отлежаться
Пятнадцать дней иль три недели,
Чтоб раны все зажить успели.
Полезен отдых вам теперь
Для восполнения потерь.
И не позволю я вовек,
Не допущу, чтоб человек
В подобной, как у вас, броне
Вступал в сражение при мне».
И рыцарь: «Раз угодно, впрочем,
Забуду об оружье прочем,
Поскольку даже с тем, что есть,
Не уроню в сраженье честь.
Не жалуясь ни на отсрочку,
Ни на какую проволочку.
Но повинуясь вашей воле,
Я жду до завтра и не боле,
А после – втуне разговор,
Не стану ждать я с этих пор».
Король, дав гостю обещанье
Исполнить все его желанья,
Велит вести его в покой
И отдаёт приказ такой:
Чтоб гостю тщательно служили.
Повиноваться поспешили.
Король, мечтая непреложно
Прийти к согласию, коль можно,
Гонца за сыном отослал.
Вновь говорить он с ним желал
Как адвокат и примиритель.
«Сын, примирись с ним, – рек родитель, –
И отмени ваш бой неправый!
Он прибыл к нам не для забавы,
Не чтоб зверей из лука бить,
А чтобы доблесть проявить
И славу приумножить делом.
Но должен отдохнуть он телом,
Как я воочью убедился.
Когда бы мне он покорился,
То месяц-два не стал бы впредь
С тобой сражаться вожделеть,
Как это делал он доселе.
Отдав монархиню, ужели
Считаешь, что утратишь честь?
Не бойся, и пора учесть:
Сие напрасная забота.
Грех отнимать и прятать что-то,
Коль это разуму претит;
Ты б был сегодня же убит
Тем рыцарем. Однако плохи
И руки у него и ноги:
На них порезы, раны сплошь».
«В сей речи толка ни на грош, –
Ответил сын ему надменно, –
Клянусь Петром, что непременно
Отрину все увещеванья.
Достоин я четвертованья,
Бесспорно, раз перечу вам.
Он жаждет славы? Жажду сам!
Почёта ждёт? И я не прочь!
И если биться он охоч,
Я соглашусь стократ охотней». –
«Я вижу, ты всё сумасбродней, –
Сказал король, – последствий жди.
Раз хочешь, завтра же пойди
Ты с этим рыцарем сражаться».
«Пусть впредь мне эдак не терзаться, –
Мелеаган сказал упрямо, –
Сейчас хочу я биться прямо,
Не отлагать на завтра бой.
Взгляните: я ведь сам не свой,
Как никогда мне нынче туго.
Болят глаза – симптом недуга,
Трясётся в лихорадке плоть.
Не обрету до схватки вплоть
Здоровья, радости, услад.
Я ничему уже не рад».
Тут понял Бадмагю прекрасно:
Мольбы, советы – всё напрасно.
Покинул сына, удручён,
И взял коня-красавца он,
Которого с оружьем вместе
Послал достойному сей чести.
Там лекарь был, хирург один,
Столь праведный христианин,
Что преданнее есть едва ли.
Как он умел, не врачевали
Все монпельеские врачи[61].
Лечил он рыцаря в ночи
Как только мог, в великом тщанье –
На то монарха приказанье.
Молва об этом поединке
Всех облетела без заминки,
Баронов, рыцарей и дам
По близлежащим областям.
С краёв, откуда день пути,
Не медлил в те места прийти
И местный люд, и люд нездешний.
Стекаются как можно спешней
Всю эту ночь, и на рассвете,
С восходом солнца, те и эти
Толпой у замка собрались,
Так тесно – не пошевелись.
Наутро встал король с раздумьем
О бое, что считал безумьем,
Он с сыном встретиться хотел.
А тот уже шелом надел,
Который в Пуатье был сделан[62].
Ни мига медлить не хотел он,
О примиренье мысли нет.
Король молил, а сын в ответ
Не слушал ничего упрямо.
На площади, пред башней самой,
Где люди собрались толпой,
Неотвратимый грянет бой,
Как пожелалось королю.
Был рыцарь вызван Бадмагю
И привели его почётно
На площадь, где столпился плотно
Из Логра-королевства люд.
Как музыку органа ждут
В церквах на праздник годовой,
На Троицу иль Рождество,
Как принято обыкновеньем,
Таким бесчисленным скопленьем
Стояло множество людей.
И в протяжение трёх дней,
Одетые во власяницы,
Босые, шли толпой юницы
(Артура край – отчизна им),
Взывали к Богу и святым,
Прося и крепости и сил
Тому, кто биться должен был,
Чтоб дать всем пленникам свободу.
И также горрскому народу
Пришлось молитвы возносить
И слёзно Господа просить
Послать победу их сеньору.
До звона, в утреннюю пору,
Доставили на площадь конных
Противников вооружённых.
В доспехах оба скакуна.
У злочестивца длань сильна,
Отменное телосложенье.
Изысканны в кольчуге звенья,
Ему шелом, а также щит,
Который на груди висит,
Безукоризненно подходят.
Но всё ж противник превосходит,

61

Как он умел, не врачевали/Все монпельеские врачи. – В 12-м веке Монпелье уже прославился своей медицинской школой. Здесь системе Монпелье, основанной на идеях классических авторов (Гиппократа и Галена), противопоставляется искусство целительства, близкое, скорее, к магии.

62

Который в Пуатье был сделан. – В средневековой литературе часто упоминались города, известные своим ремесленным производством, особенно в оружейном деле. Одним из таких центров оружейного искусства был Пуатье.