Ланселот, или рыцарь телеги

Кто так ударил и зачем?
Увидев рыцаря затем,
Он возгласил: «Скажи, вассал,
Почто ударил и напал,
Ведь даже я тебя не видел,
Не то что чем-нибудь обидел?»
«Нет, всё не так, – ответ был дан, –
Решили вы, что я мужлан,
Не вняли трижды вы запрету
Пересекать стремнину эту.
Кричал я вам во всю гортань,
Вы вняли вызову на брань,
По крайней мере, раза три,
И сколько я ни говори,
Вошли в поток, не слыша вроде,
Что вас я поражу на броде».
А рыцарь: «Будь же проклят тот,
Кто вам когда-нибудь вонмёт
Иль вас узрит, будь сам я это.
Не слышал вашего запрета,
Поскольку думами томим.
За вами ль правда, поглядим,
Когда при помощи узды
Я удержу вас средь воды».
И отвечает страж: «И что ж?
Уздою крепкою дерзнёшь
Сдержать меня на броде ныне?
Твои угрозы и гордыня –
Всё для меня как прах летучий».
И рыцарь: «Ничего нет лучше:
Чем бы ни кончился наш бой,
Хоть так, всё справлюсь я с тобой».
Тот выступил в средину речки,
Противник с помощью уздечки
Тотчас поймал его хитро,
Десницей сжал ему бедро
И так держал, сжимал, покуда
Не возопил тот, чуя худо.
Он понял, что от этой встречи
Не избежать ему увечий,
И стал молить ослабить хватку:
«О рыцарь, если хочешь схватку
Продолжить, как нам честь велит,
Возьми коня, копьё и щит,
На равных будем мы сражаться».
А тот: «Готов я честью клясться,
Коль будет так, ты убежишь,
Едва в атаку ринусь лишь».
Той речью страж был оскорблен.
«Не быть сему, – ответил он, –
Садись на скакуна покойно,
Даю обет, что недостойно
Не спрячусь я и не сбегу,
Сей стыд терпеть я не могу».
Не медлил рыцарь наш с ответом:
«Мне убедиться надо в этом.
Ты прежде клятву должен дать:
Не будешь прятаться, бежать
И не притронешься ко мне,
А станешь рядом в стороне,
Пока я на коня не сяду.
Клянусь, получишь ты пощаду,
Коль проиграть тебе придётся».
Тот – делать нечего – клянётся,
Иначе поступить не мог.
И рыцарь из воды извлёк
Копьё и щит, что по теченью
Уж далеко к тому мгновенью
Уплыть успели от него.
Нашёл коня он своего,
В седло вскочил и со сноровкой
За ремни щит схватил он ловко
И прикрепил копьё к седлу.
И вот в воинственном пылу
На сшибку мчатся во всю прыть.
Тот, что был должен брод хранить,
Ударил первым, и удар
Настолько был силён и яр,
Что древко разлетелось в щепы.
Удар ответный, столь свирепый,
На дно реки врага поверг,
Над ним сомкнули воды верх.
Отъехав, слез с коня воитель,
В душе готов был победитель
Сразиться с сотнею таких
И вынул меч из ножен вмиг.
Другой, поднявшись, сделал то же,
Украшен меч весьма пригоже.
Лицом друг к другу оба встали,
Щиты, что золотом блистали,
Держали крепко пред собой.
Звенят мечи, лютует бой,
И ни минуты нет заминки
В их страшном жарком поединке.
Той долгой битвы неуспехи
В душе у Рыцаря телеги
Рождали неизбывный стыд,
Он мнил, что плохо совершит
Обет, им данный пред дорогой,
Раз времени потратил много,
А победил лишь одного.
Не допустил бы он того,
Что даже ста бойцам таким
Дано на равных биться с ним.
Он раздражён и опечален,
Узрев, что славы блеск умален,
Вотще весь день ударов град.
Он вновь теснит, и натиск смят,
Враг убегает с поля брани.
Тот брод, что так стерёг он ране,
Теперь для каждого открыт.
Герой вдогон ему спешит,
Не зная равных в скором беге.
Тот пал и Рыцарем телеги
И осужден, и проклят был
За то, что грубо оскорбил
Того, чья дума тяжела.
Девица, что при нём была
(Её с собой взял победитель),
Услышав, как грозит воитель,
В испуге стала умолять
Ради неё не убивать.
Он молвил: не бывать пощаде
И даже юной дамы ради –
Погибнуть должен оскорбитель.
С мечом идёт к нему воитель,
И тот взмолился, еле жив:
«Будь, Бога ради, милостив,
Яви, как молвил, добродетель!»
А тот в ответ: «Господь свидетель,
Таких обид никто не сносит.
Но если о прощенье просят
Во имя Господа, лишь раз
Прощаю я, так и сейчас
С тобой я должен поступить.