Незнакомка ясно сказала, что они родители девочки, и этот тип тут же внушил ей недоверие.
- Так девочка умерла? – странным голосом уточнил он.
- Как в бумагах написано, так и есть, - пожала плечами Алевтина Филипповна, и тот молча ушёл.
Однако, когда она через час выглянула в окно, то увидела того же человека, вернее, в той же одежде, и фигурой похожего. Он стоял спиной к зданию, и разговаривал с Зинаидой Петровной, работающей нянечкой в приюте.
Зинаида размахивала руками, и вид у неё был весьма озадаченный, словно она пыталась что-то вспомнить.
В какой-то момент она заметила директрису в окне, что-то сказала незнакомцу, и бросилась внутрь здания.
- Что ты с ним болтала? – тут же заловила её Алевтина
Филипповна, - что ты ему сказала?
- Да ничего я не сказала, - буркнула в ответ Зинаида, снимая мокрый плащ и закрывая зонт, - он спрашивал про какую-то Мирославу Ягода. А я такую знать не знаю, даже и не слышала. А что такое? – у Зинаиды глаза загорелись от любопытства.
- Ничего, - хмуро ответила Алевтина Филипповна, - лучше за работу принимайся, - но она видела, что у той глаза стали, как два прожектора.
И вечером того же дня она увидела, как Зинаида садится в чёрную иномарку. На номера Алевтина Филипповна поглядеть не догадалась...
- Вы к ней сходите, - посоветовала мне Алевтина Филипповна, - может, она что знает. Голову даю на отсечение, знает. Она живёт рядом с Симоновыми, и в первых рядах кричала, что с девочкой не всё в порядке, что не родная она Симоновым. А что они хотели? В мозг малышу не влезешь, а то Авдотья приходила, возмущалась. Я девочку спрятала, обещание, данное той женщине, выполнила, и Авдотье ребёнка дала.
- А где живут Симоновы? – спросила я, вставая со скамьи.
- От церкви прямо, пока не упрётесь в поля. Там сверните налево, дом Симоновых семнадцатый, а Зинаиды девятнадцатый.
Я приняла к сведению, и вышла на улицу, поблагодарив Алевтину Филипповну.
- Стойте, - крикнула вдруг она, - а как вы к парному молочку относитесь?
- Очень даже положительно, - повернулась я, - вы молоко продаёте?
- Молоко, творог, сметану, - стала перечислять она, и я вошла с ней в дом.
Замечательно, накормлю Василинку домашним творогом.
Я запихнула покупки в сумку-холодильник, и поехала обратно в деревню. От церкви поехала прямо по указанному направлению, и дорога вывела меня к старенькой развалюхе, чуть покосившейся на бок. Зинаида Петровна тоже оказалась в огороде, и на меня отреагировала неоднозначно.
- Не знаю никакую Мирославу Ягода, и ничего не помню, - заявила она категорично.
- Послушайте, девочка сейчас в тюрьме, кто-то её подставил. Вы что-то знаете, Алевтина Филипповна мне рассказала, что вы общались с каким-то подозрительным типом.
- Вот вы у неё и спросите, она поболее моего знает, - скривилась Зинаида Петровна, - она что-то скрывала.
- Что она знала, она уже рассказала, - холодно ответствовала я, - теперь ваша очередь. О чём вы говорили с тем типом? Мирослава Симонова, она и есть Мирослава Ягода, не родная дочь вашим соседям? Зачем вы кричали об этом направо и налево?
- Я не люблю тайны, - пожала плечами Зинаида Петровна.
- Вы любите сплетни, - скрипнула я зубами, - по вашей милости невинный ребёнок в тюрьме. Вас это радует?
- А мне наплевать, - пожала она плечами.
- Ваш моральный облик оставляет желать лучшего, - сложила я руки на груди, - хотите сто долларов?
- Кто ж откажется, - на её лице появилась заинтересованность, - только деньги вперёд.
Я молча вынула купюру, и заснула её за ручку калитки.
- Возьмёте, когда всё расскажите, - решительно потребовала я.
- Пожалуйста, - пожала она плечами, - он ко мне подошёл, и спросил про Мирославу Ягода, только я такую не знаю. Тогда он попросил покопаться в архиве приюта, я нашла документы о смерти девочки, а потом вспомнила, что Алевтина как-то странно себя вела в день, когда умер ребёнок. И я видела, как она уносила какого-то малыша. А за день до этого родила Симонова, и долго из больницы не выходила. У Симоновой странная дочка, у неё замашки аристократки, и я рассказала об этом незнакомцу. Он мне за это заплатил. Больше я ничего не знаю.
В ответ я лишь кивнула, и молча пошла к машине. В мозгу царил настоящий хаос, но, во всяком случае, я выяснила, что Мирослава Ягода на самом деле Ягосальварес, и это уже не глупые подозрения, а чистые факты.
Я полезла в сумочку за сигаретами, но курево кончилось, и я затормозила около церкви, поскольку видела рядом продуктовый магазинчик. Купила сигареты, « Парламента » у них не было, и пришлось взять « Мальборо », дороже у них нет, и опять увидела того мужика, меланхолично грызущего
семечки.
- Девушка, - вдруг окликнул он меня, - вам рыба не нужна?
- Какая ещё рыба? – безмерно удивилась я.
- Я вам подешевле лещей продам, - встал он с места, - жить на что-то надоть.
Рыбу у нас любят все, я выбрала самых крупных рыбок, расплатилась, и вышла на улицу.
- Спасибо, деточка, - со вздохом сказал он, - а то даже хлеба купить не на что. Если рыбки наловлю, значит, хоть сыт буду, - а у меня сердце от жалости сжалось.
- А родные у вас имеются? – повернулась я к нему.
- Нет у меня родных, - сел он на скамью, - супруга давно умерла, а я вот кукую. Вот вы как думаете, сколько мне годков?
- Внешне под семьдесят, но я думаю, что гораздо меньше.
- Верно, полтинник мне стукнул, - покачал он головой, - всё от жизни такой не сладкой. Посадили меня при советской власти, за то, что Гумилева читал. Томик у меня нашли, сосед сдал меня властям, и отправили в лагеря. Вот как бывает. Волчий билет на всю жизнь получил. Не видала ты того времени, деточка, и слава тебе, Господи, нынче лучше времена настали.
- Как вас зовут? – спросила вдруг я.
- Федор, - со вздохом сказал он.
- Скажите, вы бы хотели устроиться на работу? С проживанием, питанием, и хорошим окладом?
- Конечно, - всплеснул он руками, - только кто ж мне её даст? Образования у меня нет.
- А тут и не надо, - невольно улыбнулась я, - мне нужен садовник. Вы бы хотели у меня работать? – и я назвала сумму.
- Это за такие деньги? – ошалело спросил Федор, - да ещё и проживанием с питанием. Знаете, не надо мне платить. Купите мне какой одёжки подешевле, главное, при доме буду, и при огороде. Вернее, при саде.
- Так вы согласны? – возликовала я.
- Согласен, - тут же вскочил он с места, и мне самой на душе стало радостно. Я уже давно хочу сад в порядок привести.
Посадила его в машину, и поехала в Москву. Чем ближе я подъезжала к столице, тем смурнее становилась погода, и я въехала аккурат под проливной дождь.
Приехала я поздно, около пяти часов, сдала Федора Анфисе Сергеевне, быстро приняла холодный душ, и одела стильный, бирюзовый костюм. Сама не знаю, зачем я надела умопомрачительный костюмчик, состоящий из короткого, невероятно элегантного жакетика, сидящего на мне в облипку, и короткой юбки. Чёрные чулки в сеточку и жёлтые босоножки с ремешками до колена завершали мой облик.
Повесив через плечо красную сумку, я забралась в джип, и поехала в ресторан. Надеюсь, что не попаду в пробку, больше всего на свете ненавижу опаздывать.
Вероятно, кто-то сверху меня подслушал, и исполнил желаемое. К ресторану я подъехала с королевской точностью, и без двух минут припарковала машину.
- Меня никто не спрашивал? – остановила я официанта.
- Спрашивал какой-то мужчина, вот он сидит, - показал он мне на столик, и я направилась к нему.
- Здравствуйте, вы Евгений Викторович Мелиссов? – деловито осведомилась я.