- Что тебе мешает? – Евгений внимательно вгляделся в моё лицо.
- Я не знаю, - судорожно выдохнула я, - что-то маячит перед самым носом, и интуиция мне подсказывает, что всё не так просто.
- Эвива, что значит интуиция? – сурово посмотрел на меня Женя, - это бред собачий! Я не верю во всякие там интуиции. У всех женщин почему-то одна и та же фигня, интуиция! Вы на ней просто помешаны! Вряд ли вашу интуицию можно пришить к делу!
- Ты чего так раздухарился? – невольно улыбнулась я, - думаю, тебя бесит тот факт, что интуицией обладают женщины, а мужчины её напрочь лишены.
- Вот ведь фигня! – возмущённо воскликнул он, - и ничего я не завидую, делать больше нечего!
- Про зависть ты сам сказал, я про неё и словечком не заикнулась, - поймала я его за язык. Он открыл было рот, но тут же закрыл его, а я засмеялась.
- И хватит веселиться, - недовольно буркнул он, - слушай, а почему ты не представилась ей журналисткой, или частным сыщиком, а сразу про прокуратуру сказала?
- Просто она из советских времён выпала, - пожала я плечами, - и чтит милицию, журналистка или частный сыщик ей не пришлись бы по вкусу.
- А где ты удостоверение на журналистку взяла? Впрочем, можешь не отвечать, я уже догадался, в метро купила.
- И ничего ты не догадался, - я повернулась назад, и взяла с заднего кресла валяющийся там последний выпуск журнала, - смотри, вот центральная статья. Автор, главный редактор Эвива Миленич.
- И тебе не стыдно? – возмущённо воскликнул Евгений.
- С чего это мне должно быть стыдно? – безмерно удивилась я.
- Ты ещё спрашиваешь? – его голос звенел праведным гневом, - ты гоняешься за сенсацией, выльешь всю грязь на страницы журнала. Ты бы хоть о Рите подумала, а ещё утешала её.
- А ну пошёл вон из моей машины! – встала я на дыбы, - да ты идиот! Ты хоть раз читал « График Интертеймент »?
- Я не беру в руки « Желтуху », - фыркнул он, а я не сдержалась, и отвесила ему оплеуху.
- Это что было сейчас? – ошарашено потёр он себя по ушибленному уху, - я представитель закона.
- А я представитель модного глянца, интеллигентного журнала, который не опускается до сплетен. Журнал, в котором я служу – бренд, это абсолютная классика, и никаких сплетен.
- Понятно, - Женя бросил на меня быстрый взгляд, - можно, я возьму журнал. Посмотрю, что это за интеллигентный глянец, как ты выразилась.
- Забирай, - сверкнула я глазами, а он рассмеялся.
- Всё-таки ты фурия, - покачал он головой, и я треснула ему по макушке журналом.
Он обещал мне достать информацию о сыне Семена Вениаминовича, и на этом мы расстались, и я поехала в издательство. Всё было почти готово, но номер сдавать только через два дня, и с меня ещё центральная статья, и фотография на обложку.
Я целый час просидела около включенного компьютера, но муза улетела от меня.
Плюнув, я выключила компьютер, и поехала домой.
Около особняка я увидела знакомые « Жигули» Ивана Николаевича, и с изумлением обнаружила, когда вошла на участок, что крапива и репейник отсутствуют. Теперь перед домом была сплошь голая палестина, а кухарка моих соседей ругалась, на чём свет стоит.
- Мне теперь будет солнце на кухне шпарить, - кричала она в кухонное окно, - вы зачем дерево спилили?
И я вновь разинула рот от изумления. Если я её верно поняла, на нашем участке должно находиться засохшее дерево, и чтобы оно заслоняло солнце у неё на кухне.
Это уже полный капец!
Конечно, я могла бы пожаловаться хозяевам, но дело в том, что хозяйка особняка меня терпеть не может. В прошлом модная певица, сейчас ей под пятьдесят, но стареющая дива который год отмечает тридцатилетие. У нас с ней как-то сразу отношения не сложились, я имела неосторожность сказать как-то в обществе, каков её истинный возраст, и понеслась душа по кочкам.
Мелких пакостей она не делает, но она распустила обо мне такие слухи, что просто уши вянут, а её прислуга тоже расположилась недоброжелательством к моей скромной персоне.
- Я что-то сделал не так, хозяйка? – жалобно спросил Федор, - у вас какие-то договорённости с соседями?
- Нет никаких договорённостей, - заверила я его, - и наплюй на них, лучше посади на месте дуба московскую мимозу.
- Ах ты шлюха! – крикнула в окно кухарка, и захлопнула створки, а я сначала оторопела, а потом хихикнула, - побольше мимозы посади, - и заговорщицки подмигнула я Федору, всё-таки я редкостная стерва.
- У вас отношения с соседями такие плохие, и у кого-то из них аллергия на мимозу? – проявил чудеса догадливости Федор.
- Молодец, - похлопала я его по плечу, и вошла в дом.
Кошки вылетели мне на встречу, пронеслись мимо, а Кешак тормознул, и я успела его хапнуть. Он меня не особо принимает, побаивается. Он очень слабый, маленький из-за рахита, а меня почему-то вообще боится. Я его не обижаю, я вообще кошек очень люблю, но он всё равно меня сторонится.
И я не понимаю, почему.
Однако, теперь, когда Маня его гоняет, находясь в положении, он стал и ко мне ластится. Я погладила его по голове, Кешак неожиданно сам стал тереться головой о мою руку. На него иногда находит.
Прижав его к себе, я пошла на кухню, откуда неслись очень вкусные запахи, и застала там Ивана Николаевича, Макса, и Анфису Сергеевну, она что-то увлечённо готовила.
- И как он к тебе пошёл? – с усмешкой сказала Анфиса Сергеевна, - поставь его к мисочке со сметаной.
- Будет он сметану, - невольно фыркнула я, и намазала ему усы сметаной. Кешак тут же нахохлился, но стал облизываться, и я повторила удавшийся фокус.
- Однако, - засмеялся Иван Николаевич, - вот бы мои знакомые посмеялись, когда увидели бы, как вы его кормите.
- А что с ним делать? – пожала я плечами, - если он не желает есть молочную пищу.
- А на фиг это надо? – со смехом спросил он.
- Отстаньте, - махнула я рукой, - так что насчёт переезда?
- Я уже переехал, - доложил Иван Николаевич, и я обрадовалась.
Остаток вечера я помогала ему разбирать книги, которые он привёз с собой. Их было огромное количество, и я всерьёз задумалась о том, чтобы купить парочку новых шкафов.
Уложив их в стопки в кабинете, я со стоном встала с колен, и помогла подняться Ивану Николаевичу.
- И зачем вы их привезли? – устало спросила я, - мне свои девать некуда, едва места хватает.
- Я всю жизнь с этими книгами, - пожал он плечами, - наверное, лучше мою квартиру сдать, и я забрал все личные вещи оттуда.
- Пожалуй, вы правы, - я тоскливо оглядела весь бедлам, творящийся у меня в кабинете.
- Кошмар, - заглянул в кабинет Максим, - что вы тут устроили? Нам ещё шкаф нужен.
- Нужен, - утвердительно кивнула я, а он подошёл, и обнял меня сзади.
- Макс, давай футбол посмотрим, - сказал вдруг Иван Николаевич, - сегодня лига чемпионов.
- Извини, но я не буду, - Максим стал сзади покусывать моё ушко, - мне моя страстная супруга этого не простит, - и он подхватил меня на руки.
- Что это за произвол? – возмущённо воскликнула я, - думаешь, у меня после этой горы книг есть силы?
- У тебя силы на это есть всегда, - со смехом воскликнул Максим, - я футбол могу смотреть до полуночи, только в определённые дни месяца, когда ты из игры выбываешь, - и он поволок меня в спальню.
Часы показывали уже около трёх ночи, но сон ко мне не шёл. Максим тихо сопел, лёжа на животе, а я слушала грохот дождя, который как начался около двенадцати, так и лил без остановки. Ветер нещадно мотал ветки сирени, росшей под моим окном, а поскольку ночи сейчас относительно светлые, то и в комнате было светло. И ветки эти причудливыми узорами двигались по потолку, вернее, тени этих веток.
Форточка внезапно распахнулась, с силой ударив по стене, и в комнату ворвался холодный ветер с дождём.
Я натянула на голое тело ночную рубашку, и хотела было закрыть форточку, но вдруг передумала. В прохладе легче спится, а если примёрзнем, можно взять пледы.