Максим заворочался во сне, и перевернулся на бок, а потом стиснул меня в объятьях. Дима тоже всегда так делал, именно во сне, машинально. При мысли о Диме сердце ёкнуло, и я поспешила загнать мысли о нём подальше в подсознание. А сама сосредоточилась на гложущем меня ощущении, что я пропустила что-то очень важное.
Что-то не давало мне покоя, но я не могла понять, что именно. Что-то прошло мимо меня, и это изрядно раздражало.
Мои веки стали закрываться, и сон медленно накрыл меня.
Я легко плыла по туману, едва касаясь его голыми ногами, и откуда-то шло лёгкое свечение... белое платье, доходившее мне до щиколоток, слегка качалось от дуновения ветра... и вдруг откуда-то из тумана выплыл массивный перстень, огромный, золотой, печатка, а на нём буква « Я » выгравирована с завитушками...
Крик сорвался с моих губ, и тут же перед глазами возникло лицо Максима, обеспокоено глядящего на меня в полумраке.
- Любимая, что с тобой? – спросил он, - ты кричала во сне.
- Ерунда, - махнула я рукой.
- Тебе кошмар приснился? – он погладил меня по голове, и я прижалась к нему.
- Кошмар, - согласилась с ним я, дрожа всем телом.
Печатка! Я её видела совсем недавно! Но на ком? Я точно видела такой перстень, какой описала Рита, но где я его видела, я не помню.
Я покрепче прижалась к Максиму, но мой мозг упорно держал информацию где-то на подсознании, и не хотел мне её выдавать. Максим опять уснул, а я промучалась ещё минут пятнадцать, и тоже улетела в царство морфея.
Утром, стоя под холодным душем, я продолжала терзать свои несчастные мозги. Потом одела узчайшие джинсы, которые идеально сидели на моей стройной фигурке, прозрачный бюстгалтер, и малиновый топ без всяких бретелек.
Выглянула на улицу, обнаружила там ливень, и прихватила белый жакет, и зонтик.
Максим уже ушёл, а Иван Николаевич со скорбным видом приканчивал свой завтрак. Вместо привычных бутербродов он получил тарелку овсянки, чашку натуральной арабики, а не растворимую бурду, и фруктовый салат. Анфиса Сергеевна уже с ходу взяла его в оборот.
- Викуля, ты овсянку будешь? – спросила она у меня, едва я переступила порог кухни.
- Конечно, буду, - с жаром воскликнула я, и получила любимое лакомство.
- Что за гадость вы едите? – вдруг спросил мой свёкр, - я не могу столько есть на завтрак, мне хватает только двух бутербродов. А тут эта овсянка, терпеть её не могу.
- Мне вас трудно понять, - невольно улыбнулась я, - я обожаю овсянку. И она не только вкусная, но и полезная для здоровья.
- С ума сойти! – растерянно воскликнул он, - впервые вижу человека, который обожает овсянку.
- Вы скоро привыкнете, - « обрадовала » я его, - если есть её каждый день, можно и втянуться.
- Я этого не переживу, - он сделал такое лицо, что я едва не рассмеялась. И тут на кухню вошёл Федор.
- Хозяйка, я вот спросить хочу, - растерянно спросил он, и слегка замялся.
- Что ещё такое? – посмотрела я на него.
- Слушайте, я вот что подумал. У вас тут такой участок огромный.
- Верно, - я тем временем проглотила овсянку, налила себе кофе, и взяла булочку с шоколадом, - а что такое?
- Может, лучше огород разбить? – смущённо спросил Федор, - чего земле пропадать? Перед домом у вас будет цветник, и сзади можно немного, я беседку сколочу, и мангал сварю. У вас там яблонь полно, и яблони-то садовые, хорошие. А всё бурьяном заросло.
- А это идея, - воскликнула Анфиса Сергеевна, - Викуль, ты сама подумай, дети будут есть клубнику с грудки круглый год. Не круглый год, я что-то погорячилась, но весь сезон от зимы до зимы. Если ремонтантную посадить.
- А ведь идея-то замечательная, - подхватил свою дуду Иван Николаевич, - у вас такой участище.
- Делайте, что считаете нужным, - развела я руками, - пусть будет огород, но только спереди и немного сзади цветник, - и взгляд мой упал на татуировки Федора.
Моя любимая чашка с изображением кошек выпала из рук, и разбилась, но меня сейчас не это волновало.
Я вдруг всё поняла. Хотя многое еще остаётся неясным, но я вспомнила, где видала перстень, татуировки послужили катализатором.
- Викуль, - коснулась моего плеча Анфиса Сергеевна, - что с тобой? Ты чего молчишь?
Изо рта у меня вырвался хрип, и я дрожащими пальцами стала набирать номер Евгения. Пальцы у меня тряслись, даже, когда я вслушивалась в мерные гудки, потом раздался щелчок.
- Слушаю, - сонным голосом пробормотала какая-то девица.
- Позовите Евгения Викторовича, - церемонно попросила я.
- А кто его спрашивает? – в голосе девушки послышалась агрессия, - кто ты такая? Случайно, не та девка, с которой он вчера весь день шлялся? – слышимость была просто отличная, и мой свёкр, и Анфиса Сергеевна словно чем-то подавились.
И ошарашено уставились на меня.
- Позовите Евгения Викторовича, - ледяным тоном ответила я.
- Не подходи к моему жениху, дрянь, - взвизгнула на том конце провода девица, и швырнула трубку.
Скрипнув от злости зубами, я скинула ему эсмску, и через пять минут сотовый взвыл, а Иван Николаевич продолжал стрелять в меня глазами.
- Женя, - в панике крикнула я, - я нашла убийцу! – и теперь Иван Николаевич выронил чашку из рук.
- Подожди, Вика, что это за самодеятельность? – в ужасе вскричал Евгений, - ты где сейчас?
- Я дома сейчас, - в тон ему ответила я, - и я догадалась, где искать Кочетова. Приезжай в мой ресторан, - я вскочила с места, и бросилась вон из кухни, пока Иван Николаевич не вышел из ступора, и не перехватил меня.
С предельно допустимой скоростью долетела до ресторана, и тут же столкнулась с Мелиссовым.
- Ты точно знаешь, кто наш убийца? – в лоб спросил он, и я без лишних слов поманила его в здание.
Через два часа я входила в филателистический центр, и буквально нос к носу столкнулась с Валерием Кирилловичем.
- Душенька, - ласково воскликнул он, - очень рад тебя видеть. Как твоё расследование?
- Расследование подошло к логическому завершению, - со вздохом сказала я, - я вычислила преступника, только пока кое-какие ниточки не связываются.
- Пойдём ко мне в кабинет, - воскликнул Валерий Кириллович, - всё мне объяснишь, - и мы сели в лифт.
- Заходи, - галантно открыл дверь кабинета, и впустил внутрь, - ты хочешь кофейку? Я себе машинку поставил, не люблю растворимый, да и каппучино тоже. Ты как к чёрному относишься?
- Положительно, - я присела на стул, - спасибо, - он поставил передо мной чашку с кофе, а сам сел с чашкой напротив.
- Значит, ты нашла убийцу, - растерянно проговорил он.
- И мне нужна ваша помощь, - я молитвенно сложила руки, - в вашем учреждении работает убийца, я вызвала сюда одного прокурора, обещала, что предоставлю убийцу.
- Так кто же преступник? – растерянно спросил Валерий Кириллович.
- Придет мой знакомый, и мы найдём Вениамина Семеновича, под чьим именем он скрывается, мы тоже вычислим. Его отец был больной на всю голову, и сыночек не далеко ушёл.
Представляете, он убил свою возлюбленную, убил только за то, что она вышла замуж за другого. По-моему, это ересь какая-то, но факт остаётся фактом. Если он так её любил, тогда зачем лишил жизни? Так поступают только в том случае, если сам хочешь уйти из жизни вслед за любимой. Но он не собирался сводить счёты с жизнью, даже женился на другой женщине, и у них родился ребёнок. А он не только убил свою возлюбленную, он хотел подставить её супруга, ради которого она его променяла. И её сына и невестку отправил под расстрел. Не успел только с её внуками расправиться. Владислав и Кристина спрятали дочку, а пока он замышлял план мести против их сына, и искал девочку, его успели посадить... – я закинула ногу на ногу, и откинула назад волосы, - знаете, а Эдуард Петрович принимал участие в аресте Семена Вениаминовича. Думаю, что Вениамин Семенович с ним расправился за своего отца.
- Думаешь, что Тимошин уже мёртв? – поднял брови Валерий Кириллович.