- Я ничего не поняла, ладно, я попытаюсь договорится с Петровной, подъезжай к театру.
Через два часа я получила доспехи, Марина помогла мне заснуть всё в машину, я дала ей мой новый номер мобильного, и мы разошлись.
- Но ты мне позвони, - крикнула она мне, и убежала в театр, а я поехала в издательство, одновременно пытаясь соединится с Димой.
- Привет, карамелька, - тут же ответил он.
- Мне нужна лошадь, - ошарашила я его.
- Прости, что тебе нужно? – странным голосом спросил он.
- Лошадь, - со смешком спросила я, - ты можешь мне доставить мне коня в павильон для съёмок в издательстве?
- Зачем? – явно с трудом выговорил Дима.
- Это долго объяснять, я тебе на месте всё растолкую. Так ты сделаешь?
- Постараюсь, - растерянно проговорил он.
- Мне срочно нужно, - жалобно проговорила я, - кстати, на рабочем месте я отдаюсь только работе, но сегодня решила изменить своим постулатам.
- Я уже готов на подвиги, - в голосе Димы послышались плотоядные нотки, - будет тебе конь через час.
И он исполнил обещанное, когда я вошла в павильон, то услышала сначала ржанье, а потом увидела шикарного вороного коня.
- Привет, - шепнул мне на ухо Дима, - не забудь про обещание.
- Куда я денусь, - покосилась я на него, - лучше помоги мне доспехи достать.
Он странно посмотрел на меня, но втащил железо в павильон, и стал наблюдать за моими манипуляциями.
- А что я должна делать? – деловито спросила Кира.
- Задача на этот момент такая, - сказала я помощникам, трём молодым парням, - вот эту девушку надо одеть в костюм рыцаря, и усадить на лошадь.
- Я так не согласна! – истерически взвизгнула Кира, - я ни разу
не каталась на лошади, а тут ещё в доспехах.
- Прекрати, - возмущёно воскликнула я, - лошадь будут держать, ты только заберёшься... короче, кончай эту бодягу, и красьте её.
Дима сдавленно фыркнул, а Кира в испуге посмотрела на меня, но молча подчинилась, и ей стали наносить макияж.
На лошадь она уселась, но сидела слишком ровно, словно боялась свалиться. А чего я ждала? Она ни разу не сидела на лошади.
Потом мы надели на неё доспехи, но нижняя часть не крепилась, мне пришлось искать клей, причём по железу, и вскоре всё было готово. Шлем Кира держала в одной руке, а копьё в другой, а на ноги я ей прицепила шпильки.
- Уж больно жутковато смотрится, - покачал головой Дима, - пусть она лучше их на копьё насадит, оригинально, и со вкусом.
Я приняла его идею, в ней была какая-то изюминка, и стала фотографировать. Но что-то было не то, Кира на этой лошади смотрелась как слишком ровно собранная конструкция, готовая рухнуть в любой момент, и от этого напряжения рябило в глазах.
Какое-то время я растерянно смотрела на Киру, размышляя, что бы такое сделать, что бы создать шедевр, но зазвонил мой мобильный.
- Что ты устроила? – возмущённо вскричал Генрих на том конце провода, - мне тут доложили, что мы лишись инвестора, а ты села в лужу с номером.
- В лужу я благополучно села, но я нашла нового инвестора, не надо беспокоиться.
- Эвива, - звенящим голосом произнёс Генрих, - я требую объяснений.
- Я не буду заниматься сексом в двухсоткилограммовой тушей, по недоразумению именующейся человеком. Мне этот американец сделал непристойное предложение, потом попытался изнасиловать, и теперь он в больнице.
- Я даже боюсь подумать, что ты с ним сотворила, - явно содрогнулся Генрих.
- Кактусом припечатала по одному месту, - доложила я.
Генрих издал какой-то странный звук, а лошадь тем временем
занервничала.
- Извини, но у меня тут лошадь не в адеквате, - выдала я загадочную фразу, и отключила телефон.
И в этот момент лошадка встала на дыбы, Кира истошно завопила, а я поймала момент, и очень удачно сфотографировала её.
- Помогите! – заорала Кира, лошадь рванула в сторону, и Дима бросился ей наперерез, и ловко остановил лошадку.
Но в испуге Кира неловко взмахнула руками, и рухнула назад, опрокинувшись на парней, и все трое с воплем оказались на полу.
- ...! ...! ...! – завопил один из парней, со стоном схватившись за руку, - она мне руку сломала! О-о-о!
- А мне ногу вывихнула, - второй очумело уселся на полу, а мне пришлось разруливать ситуацию, и вызывать врачей.
Парней увезли в больницу, а я попыталась стащить с Киры доспехи, но потерпела неудачу.
Клей прочно склеил доспехи, и я не знала, как нижнюю часть отделить от верхней.
- Вытащи меня отсюда, - жалобно проговорила она.
- Сейчас что-нибудь придумаем, - я в испуге глянула на Диму.
Вид у того был озадаченный, и слегка растерянный.
- Может, гвоздодёром их попытаться разделить? – выдал он идею.
- Попытайся, - жалобно проговорила я, ещё не решив, за что хвататься. Первым делом, конечно, надо освободить Киру из доспех, а потом подштриховать на компьютере фотографии, и сдавать их в печать.
Я вызвала охранников, и попросила их прийти с гвоздодёром. После истории с гробом они уже ни чему не удивлялись, меня и так считают экстравагантной выскочкой, теперь ещё и с прибабахом. Но удивить мне их и на этот раз удалось. Хоть они и ничего не сказали, но выражение их лица говорило за них более чем красноречиво.
- Петр Иванович, - обратилась я к начальнику охраны, - освободите её от этого железа.
- Так оно снизу должно сниматься, - обрёл он дар речи, - что за чертовщина? Какой идиот приклеил доспехи?
- Вы лучше спросите, какая идиотка, - скрипнула я зубами, - оно
не держалось, а мне надо было фотографию сделать.
- Сделали? – прищурил глаза Петр Иванович.
- Сделала! И не надо так на меня смотреть, - стала я злиться, - сделайте же что-нибудь.
- Вечно у вас какая-то хрень происходит, - вдруг откровенно рявкнул Петр Иванович, - то гроб присылают, то доспехи с человека снять надо, где вы только их взяли!
- В театре взяла, - сложила я руки на груди, - и должна вернуть реквизит в целости и сохранности.
- И как вы себе это представляете? – постучал Петр Иванович гвоздодёром по ладони, - вы его клеем намазали, да ещё специальным, по железу, и просите меня снять их, при этом не повредив?
- Вы всё абсолютно верно поняли, - ласково улыбнулась я, - пожалуйста.
- Тут растворитель нужен, - сказал Петр Иванович, немного подумав, и я бросилась за растворителем.
Но это ничего не дало, от Киры теперь воняло, даже я закашлялась, и уткнулась в Димину широкую грудь. От него хоть одеколоном приятно пахло. А доспехи сидели намертво, впору брать ножовку, и распиливать их.
Какое хорошее качество!
И тут я вспомнила, что у Семена Аркадьевича, патологоанатома, что работает с Максимом, имеется маленький сын. Не совсем маленький, мальчишке уже одиннадцать лет, и он невероятный затейник. Мальчик мечтает стать врачом, когда у них пошла химия, он стал изучать её с утроенной энергией, и делать всякие эксперименты.
Мать Аркаши работает химиком в институте, правда, она с нашим милым патологом в разводе, но отношения у них остались замечательные. Но бедным родителям и в голову не могло прийти, что их ребёнок так увлечётся химией.
Короче, Аркадий ловил момент, бывая на работе у родителей, и отсыпал по капельке всяких разных реактивов.
Вскоре их скопилось у него прилично, и он стал ставить опыты, смешивая различные ингредиенты. Результатом его опытов стал взрыв, который грянул посреди ночи в квартире Иветты Львовны.
Бедная женщина перепугалась до обморока, схватила в охапку
сына, и вылетела вон из квартиры, в помещении которой летали клубы дыма.
Пожарники и милиция быстро разобрались, кто виновник происшествия, и припёрли мать к стенке, где она взяла реактивы, и как она могла позволить малышу заниматься опытами. Иветта Львовна ничего не понимала, но перепуганный Аркаша признался, что стащил реактивы у неё на работе, и у отца тоже.
Вообщем, Аркадий был посажен под домашний арест, и на работу к родителям больше не ходил, но мне он по секрету признался, что продолжает ставить опыты. Я была возмущена, но он упросил меня ничего не говорить родителям, и даже предлагал мне потом какой-то клей. Как он мне объяснил, это очень сильный клей, не отдерёшь ни за какие коврижки, если не знать один маленький секрет. При взаимодействии с другим клеем он теряет свои свойства, и с таким же успехом этот клей можно примешать к любому другому клею, и всё отклеится.