— Погоди минутку! — Элоиза подняла голову, повысила голос: — Рамона, ты?
— Я, — ответил детский голосок.
— Закрой, пожалуйста, двери хорошенько! — крикнула Элоиза.
— Рамона пришла? Умираю, хочу ее видеть! Ведь я ее не видела с тех самых пор…
— Рамона! — крикнула Элоиза, зажмурив глаза. — Ступай на кухню, пусть Грэйс снимет с тебя ботинки!
— Ладно, — сказала Рамона. — Пойдем, Джимми!
— Умираю, хочу ее видеть! — сказала Мэри Джейн. — Боже! Смотри, что я натворила! Прости меня, Эл!
— Брось! Да брось же! — сказала Элоиза. — Мне этот гнусный ковер и так опротивел. Погоди, я тебе налью еще.
— Нет, нет, смотри, у меня больше половины осталось! — И Мэри Джейн подняла стакан.
— Не хочешь? — сказала Элоиза. — Дай-ка мне сигарету!
Мэри Джейн протянула ей свою пачку и повторила:
— Умираю, хочу ее видеть. На кого она похожа?
Элоиза зажгла спичку:
— На Акима Тамирова.
— Нет, я серьезно.
— На Лью. Вылитый Лью. А когда мамаша является, они все как тройняшки. — Не вставая, Элоиза потянулась к пепельницам, сложенным стопкой на дальнем углу курительного столика. Ей удалось снять верхнюю и поставить себе на живот. — Мне бы собаку завести, спаниеля, что ли, — сказала она, — пусть хоть кто-нибудь в семье будет похож на меня.
— А как у нее с глазками? — спросила Мэри Джейн. — Хуже стало?
— Господи, да почем я знаю?
— Но без очков она видит или нет? Ну, например, ночью, если надо встать в уборную?
Мэри Джейн обернулась.
— Ну, здравствуй, Рамона! — сказала она. — Ах, какое чудное платьице! — Она поставила стакан. — Да ты меня, наверно, и не помнишь, Рамона?
— Как это не помнит? Кто эта тетя, Рамона?
— Мэри Джейн, — сказала Рамона и почесалась.
— Молодец! — сказала Мэри Джейн. — Ну поцелуй же меня, Рамона!
— Перестань сейчас же! — сказала Рамоне Элоиза.
Рамона перестала чесаться.
— Ну поцелуй же меня, Рамона! — повторила Мэри Джейн.
— Не люблю целоваться.
Элоиза презрительно фыркнула и спросила:
— А где твой Джимми?
— Тут.
— Кто такой Джимми? — спросила Мэри Джейн у Элоизы.
— Господи боже, да это же ее кавалер. Ходит за ней. Всегда они заодно. Все как у людей.
— Нет, правда? — восторженно спросила Мэри Джейн. Она наклонилась к Рамоне. — У тебя есть кавалер, Рамона?
В близоруких глазах Рамоны за толстыми стеклами очков не отразилось ни тени восторга, звучавшего в голосе Мэри Джейн.
— Мэри Джейн тебя спрашивает, Рамона, — сказала Элоиза.
Рамона засунула палец в широкий курносый носик.
— Не смей! — сказала Элоиза. — Мэри Джейн спрашивает, есть у тебя кавалер или нет.
— Есть, — сказала Рамона, ковыряя в носу.
— Рамона! — сказала Элоиза. — Перестань сейчас же! Слышишь? Кому говорят?
Рамона опустила руку.
— Нет, правда, это чудесно! — сказала Мэри Джейн. — А как его звать? Скажи мне, как его зовут, Рамона? Или это секрет?
— Джимми, — сказала Рамона.
— Ах, Джимми! Как я люблю это имя! Джимми, а дальше как, Рамона?
— Джимми Джиммирино, — сказала Рамона.
— Не вертись! — сказала Элоиза.
— О-о, какое интересное имя! А где сам Джимми? Скажи, Рамона, где он?
— Тут, — сказала Рамона.
Мэри Джейн оглянулась вокруг, потом посмотрела на Рамону с самой нежной улыбкой.
— Где тут, солнышко?
— Тут, — сказала Рамона. — Я его держу за руку.
— Ничего не понимаю, — сказала Мэри Джейн Элоизе. Та допила виски.
— А я тут при чем? — сказала она.
Мэри Джейн обернулась к Рамоне.
— Ах, поняла! Ты просто придумала себе маленького мальчика Джимми. Какая прелесть! — Мэри Джейн приветливо наклонилась к Рамоне: — Здравствуй, Джимми! — сказала она.
— Да разве он станет с тобой разговаривать! — сказала Элоиза. — Рамона, ну-ка, расскажи Мэри Джейн про Джимми.
— Что про Джимми?
— Не вертись, стой прямо, слышишь… Расскажи Мэри Джейн, какой он, твой Джимми.
— У него глаза зеленые, а волосы черные.
— Еще что?
— Папы-мамы нет.
— Еще что?
— Веснушек нет.
— А что есть?
— Сабля.
— А еще что?
— Не знаю, — сказала Рамона и снова стала почесываться.
— Да он просто красавец! — сказала Мэри Джейн и еще ближе наклонилась вперед. — Скажи, Рамона, а Джимми тоже снял ботинки, когда вы пришли?
— Он в сапогах, — сказала Рамона.
— Нет, это прелесть! — сказала Мэри Джейн, обращаясь к Элоизе.
— Тебе хорошо говорить. А мне целыми днями терпеть. Джимми с ней ест, Джимми с ней купается, Джимми спит на ее кровати. Она и ложится-то с самого краю, чтобы его нечаянно не толкнуть.
Мэри Джейн сосредоточенно закусила губу, выражая полное восхищение, потом спросила:
— Откуда она взяла это имя?
— Джимми Джиммирино? Кто ее знает!
— Наверно, так зовут какого-нибудь соседского мальчишку?
Элоиза зевнула и покачала головой.
— Нет тут никаких соседских мальчишек. Тут вообще ребят нету. Меня и то зовут «соседка-наседка», конечно, не в глаза, а…
— Мама, можно поиграть во дворе? — спросила Рамона.
Элоиза покосилась на нее:
— Ты же только что пришла.
— Джимми хочет туда.
— Это еще за чем?
— Саблю забыл.
— О черт, опять Джимми, опять эти дурацкие выдумки. Ладно. Ступай. Ботинки не забудь.
— Можно возьмить это? — Рамона взяла обгорелую спичку из пепельницы.
— Взять, а не «возьмить». Бери. На улицу не выходи, слышишь?
— До свидания, Рамона! — ласково пропела Мэри Джейн.
— … свиданя. Пошли, Джимми!
Элоиза вдруг вскочила, покачнулась:
— Дай-ка твой стакан!
— Не надо, Эл, ей-богу! Меня ведь ждут в Ларчмонте. Мистер Вейнбург такой добрый, я никак не могу…
— Позвони, скажи, что тебя зарезали. Ну, давай стакан, слышишь?
— Не надо, Эл, честное слово. Тут еще подмораживает. А у меня антифриза почти не осталось. Понимаешь, если я…
— Ну и пусть все замерзнет к чертям. Иди звони. Сообщи, что ты умерла, — сказала Элоиза. — Ну, давай стакан.
— Что с тобой делать… Где у вас телефон?
— А во-он он куда забрался, — сказала Элоиза, выходя с пустыми стаканами в столовую. — Во-он где. — Она вдруг остановилась на пороге столовой, споткнулась и притопнула ногой. Мэри Джейн только хихикнула.
— А я тебе говорю — не знала ты Уолта, — говорила Элоиза в четверть пятого, лежа на ковре и держа стакан с коктейлем на плоской, почти мальчишеской груди. — Никто на свете не умел так смешить меня. До слез, по-настоящему. — Она взглянула на Мэри Джейн. — Помнишь тот вечер, в последний семестр, как мы хохотали, когда эта психованная Луиза Германсон влетела к нам в одном черном бюстгальтере, она еще купила его в Чикаго, помнишь?
Мэри Джейн громко прыснула. Она лежала ничком на диване, оперев подбородок на валик, чтобы лучше видеть Элоизу. Стакан с коктейлем стоял на полу, рядом.
— Вот он умел меня рассмешить, — сказала Элоиза. — Смешил в разговоре. Смешил по телефону. Даже в письмах смешил до упаду. И самое главное, он и не старался нарочно, просто с ним всегда было так весело, так смешно. — Она повернула голову к Мэри Джейн. — Будь другом, брось мне сигаретку.