— Чем займемся? — когда ставит последнюю вымытую тарелку в сушку, оборачивается ко мне и смотрит вопросительно.
— Ты не знаю, а я сегодня должна прийти в себя. Завтра на работу…
— Ты еще пару дней дома. Я со Стешей договорился. У тебя все равно записи не было на эти дни… Тем более, ты же не хочешь заразить нашу беременяшку.
— Черт, точно… Она точно в курсе?
— Проверь свой мобильник.
Ищу взглядом телефон. Иду к дивану и, сев на краешек, беру трубку в руки. В месседжере много непрочитанных сообщений. Отвечаю Малышу, потому что он еще и несколько раз звонил. Говорю, что выпала из обоймы, но уже все хорошо. Затем, пишу ответ Стеше на ее: «Ни о чем не беспокойся, отдыхай и скорее выздоравливай». Так приятно, что друзьям не все равно. Я смело могу назвать ребят из салона друзьями. Арина тут же присылает сообщение с вопросом, как дела и спрашивает, можно ли дать мой номер телефона Вадиму Князеву? Он, видите ли, уже минут пятнадцать не уходит и заставил ее мне написать, потому что Ариша не хотела диктовать ему заветные цифры. Думаю несколько секунд. Ну и ладно, пусть даст номер. Что в этом такого… Пишу сообщение и, наконец, тушу экран. Ловлю на себе задумчивый взгляд Алекса. Он все еще не надел футболку, стоит, опираясь поясницей на подоконник кухонного окна.
— Так что? — спрашивает.
— Что «что»?
— Чем займемся?
И мне опять чудится какой-то другой смысл в простом вопросе. Отвожу глаза, не могу выдерживать его взгляда.
— Только не говори, что хочешь выпроводить меня и завалиться спать, — предугадывает Алекс и улыбается. — Я не против завалиться спать с тобой. А пока давай посмотрим что-нибудь онлайн?
Почему бы и нет? Машу неопределенно рукой, давая волю его фантазии. Парень берет пульт от телика и погружается в поиск фильма.
Просыпаюсь как от толчка. Рядом сладко спит Алекс. Мы лежим поперек дивана, уснули во время какой-то дурацкой комедии. На телевизоре стоит таймер, поэтому он отключился сам.
Поворачиваюсь на бок и рассматриваю Алекса. Из окна в комнату попадает свет фонарей с улицы, освещает тускло, но глаза быстро привыкают к полумраку.
Ну, вот зачем парням такие длинные и густые ресницы? Хотя, конечно, Алекс красавчик. И брови темные, и ресницы, и губы красивой формы — все в нем гармонично. А руки… Это же как отдельный вид искусства. Кисти не широкие, с длинными пальцами. Вспоминаю, как эти пальцы сжимали волосы на моем затылке, притягивая для поцелуя, и снова краснею.
За окнами еще ночь, и я потихоньку сползаю с дивана. Халат мой во время сна совершенно неприлично распахнулся, да и жарко в нем. Поэтому беру из шкафа шорты и футболку и иду в душ. Вода всегда придавала мне бодрости, но не сегодня. Поэтому я просто принимаю душ, мою голову и, зачесав волосы от лица, быстро одеваюсь. В комнате все так же тихо. Алекс крепко спит, и мне его будить совсем не хочется. Поэтому просто ложусь рядом с ним и прикрываю глаза. Но сон не идет, и я меняю положение. Когда поворачиваюсь к парню спиной, он обхватывает меня рукой и притягивает к себе.
— Что тебе не спится? — шепотом мне в шею, разгоняя по телу мурашки. — Так вкусно пахнешь… — прихватывает губами основание шеи, вдыхает глубоко и урчит, как большой кот. — Так бы и съел.
— Не боишься зубы обломать?
— Нет, они у меня крепкие, — целует меня в плечо и вздыхает.
Замолкаем, но ни он, ни я не спим. Это, наверно, не правильно, вот так позволять себя обнимать. Да и то, что он который день у меня остается. И ночь тоже. Но ничего поделать с собой не могу. Я долго была одна. Недолюбленная, одинокая девочка. И мне так всегда хотелось, чтобы обо мне заботились, защищали, поддерживали. И в Алексе есть все те качества, которые обычно девушки ценят в парнях. Он добрый, внимательный, И нежный. И страстный…
— Крис, — шепчет с придыханием.
— Что?
— Наверно, звучит по-детски, — усмехается. — Но ты не воспринимаешь намеки. Поэтому приходится раскладывать по полочкам, — приподнимается и разворачивает меня на спину. Не сопротивляюсь, смотрю в его шоколадные глаза. — Я хочу быть твоим парнем. Давай попробуем? — переплетает наши пальцы. И то чувство, что разгорается внутри меня, пугает. Я боюсь, что Анисимов все-таки найдет меня. И что Алекс может пострадать, потому что Анисимов никого никогда не жалеет. Особенно тех, кто посягает на его интересы. Внутри поднимается паника. Я не хочу втягивать в свои проблемы Алекса. И рассказать ему всей правды не могу. В ней нет ничего такого, но мне почему-то стыдно. Как будто я виновата, что Анисимов ко мне прицепился.
— Не отвечай сразу, потому что по взгляду вижу, что вот-вот выпустишь свои колючки. Просто знай, что я рядом, ладно? — киваю и снова поворачиваюсь к нему спиной. Долго не могу уснуть, хоть в объятиях Алекса приятно. Но, видимо, мой организм выспался на несколько дней вперед. И теперь я наблюдаю, как в комнате сереет, а потом в окна начинает стучать дождь, принесенный ветром. Не люблю осень. Она навевает какую-то тоску и безысходность. Но ведь и зима здесь почти такая же, как и осень. Почти не случается морозов, и вполне нормальное явление, когда в марте на клумбах расцветают тюльпаны и нарциссы. И что привело мои мысли к анализу климата, я не знаю, но это здорово расслабляет и я, наконец, засыпаю.
Утром мы почти не говорим, потому что между нами все та же неловкость. И Алекс, вроде, не против остаться. Но я не предлагаю, и он все же едет к себе. Я же вздыхаю с облегчением, когда за ним закрывается дверь. Потому что устала. Не физически, морально. И, вроде, мне нравится парень, и страсть между нами есть. Но не могу понять, что меня останавливает от того, чтобы дать положительный ответ на его предложение. Быть вместе — это ведь так просто. Но ни черта не просто для меня.
Ой, дура…
Дома провожу еще пару дней, и все же выхожу на работу. Ребята встречают меня радостно, обнимают даже. Стеша сегодня выглядит уставшей, рассказывает мне последние новости. Врач запретил ей долго находиться на ногах, и сегодня мы провожаем ее в декрет. День пролетает в безделье, первая запись после больничного у меня завтра. Поэтому к концу дня я все еще полна сил. Ребята как обычно устраивают концерт, поют и танцуют под любимую песню, а я сижу в уголочке и наблюдаю. Какие они все-таки дружные. Стеша сегодня не принимает участия в представлении, сидит и хлопает в ладоши. Телефон в руке вибрирует, и я открываю месседжер.
«Привет, малая. Это Вадим»
«Как ты? Выздоровела?»
«Не админ у вас, а цербер. Не хотела мне давать твой номер»
Закатываю глаза. И почему меня так раздражает обычная манера общения Вадика? Наверно, потому, что я отвыкла он него. От наших пикировок и его юмора. Отвыкла, да… Почти пять лет прошло. Чего можно ожидать от Вадика, я тоже представить не могу, но все же отвечаю, что у меня все хорошо, и что вышла на работу сегодня. И что в салоне не принято раздавать номера телефонов мастеров. Но Вадик что-то строчит и строчит. Поднимаю взгляд, наблюдая, как Стешу обнимает ее муж. Когда Алексей успел прийти? Видимо, я была так увлечена перепиской, что не заметила его. Киваю ему в знак приветствия. Они со Стефанией о чем-то тихо переговариваются, а потом она меняется в лице. Смотрят себе под ноги, где растекается лужа. Она что, рожать собралась?
Всеобщее оживление и проводы не в декрет, а в роддом меня отвлекают от телефона. И я беру в руки трубку, когда почти все ребята разошлись. Алексу сегодня нужно было ехать к родителям, и он, поцеловав меня в щеку, ушел чуть раньше. В итоге, в салоне осталась я и Ариша с Максом. Они мило воркуют у стойки рецепции, а я прощаюсь и выхожу на улицу, на ходу застегивая куртку.
— Привет, малая. Что на сообщения не отвечаешь? — подпрыгиваю от неожиданности, а Вадим смеется. — Прости, если напугал…
— Давай поужинаем где-нибудь? Поболтаем?
— С чего вдруг? — выпуская колючки. Не хочу с ним никуда идти. Домой хочу, и побыть в одиночестве. Я к нему привыкла, к своему одиночеству. А в последнее время вокруг меня слишком много людей. Если не считать Малыша, который понимает меня с полувзгляда, и в душу не лезет, остальные все время интересуются, все ли у меня в порядке. А я не знаю. Потому что для каждого есть свое «все в порядке».