— Ну что, как?
— Как… что? — неуверенно отозвался Ю, поднимаясь на ноги. Остальные тоже вскочили.
— Как то самое, — ухмыльнулся дед, как обычно ничего этим не объяснив.
В этот момент земля под нами вздрогнула. Голуби взлетели с окрестных крыш.
— Ой, — присел от неожиданности толстый Шан. — Это что?
Дед, мгновенно уставил на солнце свой острый прищуренный глаз, и произнес:
— Шли бы вы по домам, ребятки.
— Ага, — тут же согласился коротышка Пенг. — Мы пойдем.
Оседлали свои велосипеды и тут же свалили, трусливые ублюдки.
— Идем, — коротко бросил дед и широким шагом понесся к центральному парку: и не скажешь, что ему столько лет, сколько и не живут вообще…
— Это что было? — запыхавшись выговорил я. — Землетрясение? Тогда нельзя по домам, нам в школе говорили…
— Землетрясение — это было бы неплохо, — не оборачиваясь, отозвался дед.
Впрочем, я от него другого и не ждал, он же даос, типа, а они все ненормальные.
У нас в Центральном парке есть такая круглая площадка, прямо в середине, вот на нее мы с дедом и пришли. Он вышел на площадку, огляделся, опять прищурился на солнце:
— Хм…
Что-то ему тут не нравилось. Он внезапно бросился на бетон, прижался к нему ухом, вызывая оторопь у гуляющих округ мамочек с малыми детишками. Я, неизвестно на что надеясь, помахал им рукой — жалкая попытка смягчить дедову безумную выходку!
Опять он за свое! А он только разогревался. Дед вскочил и завопил, напугав в округе всех:
— Чан! Уведи их! Уведи всех этих людей!
Неожиданно для себя — я не стал спорить. Да они, собственно, и сами были не прочь свалить подальше от лохматого маньяка.
— Граждане, покиньте площадку! — воскликнул я.
Выталкивая последних мамочек с площадки, я обернулся и увидел, как дед, встав ровно в центре, поднял свою сучковатую палку, словно меч. А потом, зажав палку вторым кулаком, словно сдернул с нее кору и древесину, как ножны с меча. Собственно, то, что там оказалось — это и был дзянь, прямой меч, сверкающий полированным металлом узкого лезвия.
Умом непостижимо, как он смог провернуть такой фокус на глазах у всех!
— Ну охренеть… — только и пробормотал я.
Дед медленно взял рукоять меча в обе руки, подняв его перед собой.
— Дед, — попросил я. — Не сходи с ума, пожалуйста!
Медленно он перевел на меня взгляд, и это был не взгляд безумца, а бога, яростно готового встать на пути надвигающегося хаоса.
— Дедушка, — я даже отступил под его яростным взглядом. — Давай я маме позвоню?
Только теперь я понял, что это не колени у меня дрожат от ужаса, это земля ходит под нами ходуном.
— Чан, — и голос деда рокотал как гром, и сам он словно стал на метра два выше, одежда на нем трещала по швам. — Чан, бежать поздно. Держись! И помни! Ты наследник великого Юйчи Гуна! Держать эти ворота — наше предназначение. Будь отважен. Держись!
И бетонную площадку, словно пробку, выбило вместе с нами из земли.
Меня прижало к расколотому бетону, что держался только на прутках арматуры. Словно ракетой нас подняло ввысь над парком, краем глаза я увидел горы и сверкнувшее сбоку море.
Дед взлетел вместе с площадкой и мной, его взметнувшиеся седые волосы закрыли половину неба. Он перевернул меч лезвием вниз и обеими руками вонзил его в бетон площадки по рукоять.
Чудовищный визг расколол площадку на куски, и стало видно, что меч ушел до середины в голый череп огромной, высотой с небоскреб змеи с рогами буйвола. Этим визгом меня едва не унесло прочь. Но дед, вцепившись кулаком в рукоять меча, другой рукой поймал меня за пояс и притянул к себе. Одежда на нем распахнулась, и могучим мышцам на его торсе позавидовал бы любой бог-олимпиец. Чёрт, да он как будто помолодел!
Дед всем телом надавил на меч и тот ушел в голову твари до предела.
Тварь заверещала на всех возможных частотах и издохла. Издохла, начала падать обратно с той невероятной высоты, на которую закинула нас своим ударом из недр земли.
И мы падали вместе с нею. Рубашка на ураганном ветру хлестала меня по спине.
Я видел, что дед что-то кричит мне, но не слышал ни звука.
Но я понял, что это еще не всё.
Да что еще-то⁉ Что еще может случится?…
Змея взорвалась.
Её разнесло на миллион мелких кусков, визжащих как шрапнель, изрешетивших всё: парк, город, небо, землю, солнце. Деда, меня…
Кажется, к этому моменту я окончательно перестал понимать где тут я, а где Чан Гун, обыкновенный китайский школьник, приходившийся мне родственником…
Всё исчезло во всесжигающим взрыве.