— А ну отожмись на перекладине, — скомандовал Ди, даже не обращая внимания на происходящее.
— А? — я с трудом оторвался. — Куда идти, уважаемый надзиратель Ди?
— А вон, в углу…
Я проковылял, прислонил трость, со второго раза поймал перекладину, отжался — пять раз. Наверное, смог бы и больше, если бы не усталость и продолжающийся мелкий дождь — пальцы всё время соскальзывали.
— Мало. Отжимайся больше, — скомандовал Ди. — Иди домой тренироваться. И не спеши.
— Нет уж, сначала я подкреплюсь. Спасибо за экскурсию, надзиратель Ди.
— Вообще, много ты спешишь. И с Сян спешишь, наверное — тоже зря.
Вот так вот взял — и одной фразой всё разложил по полочкам. Молодец, надзиратель Ди. И я пошёл — через весь рынок, Сян решил не забирать, разумеется, сначала к бабуле Хо. Бабуля встретила с распростёртыми объятиями, принесла много салфеток, чтобы утереться. Кивнула в сторону коляски, стоящей в сложенном состоянии у входа.
— Ну и чего? Сядешь?
До меня вдруг дошло, что я обошёлся без коляски почти целых уже полдня.
— Не сяду, уважаемая бабуля Хо.
И чуть ли не в первый раз уселся на нормальный стул.
— И то верно! От моей лапшички лучше выздоровление идёт, ежели двигаешься побольше.
— Только вот теперь я от неё завишу, от лапши вашей.
Бабуля Хо села рядом, взглянула прямо в душу — и не то, чтобы магическим взором, а каким-то вполне международным взором мудрой старухи.
— Не от лапши бы зависил, так от чего другого. Я ж вижу, что двое вас, так? Или даже три, да? Сомневалась, потому что раньше только слышала о таком, а теперь прямо вижу. Память мальчика, тело юноши — а душа и разум мужчины. Откуда ты родом?
— Я… родом отсюда. Мой дед — Юйчи Гун, — признался я.
Давно хотелось кому-то признаться. Сян — пока рановато. Бабуле Хо — самое то, решил я.
— Юйчи… А, поняла. Припоминаю. Поговаривают, что именно он сразил Великую Подземную Змею, первое чудовище. И что? Ты был рядом и впал в кому? И кто-то спас твоё тело, а разум принесло откуда-то издалека?
— Издалека, бабуля Хо, — вздохнул я. — Хотя память Чан Гуна частично сохранилась.
— Хоть с Земли? Иль оттуда чего прилетело?
Она тыкнула пальцем в пол.
— Я говорю, мой дед — Юнчи Гун. Я… типа, двоюродный брат самому себе.
— Ага. Поняла, — кивнула бабуля Хо. — Но это не отменяет моего вопроса. Из Поднебесной Империи?
— Да почему! Мой батя был то ли внебрачным сыном Юнчи, то ли от первого брака — я не знаю. Мне не рассказывали. А, или вы думаете, что Юнчи Гун… оттуда⁈ Я понятия не имею, что за Поднебесная Империи, или как там еë называют.
Бабуля покачала головой с видимым сожалением.
— Да и никто толком не знает, внучек, мы люди простые. А там чего? Помер? В Европе где-то, поди, да?
— Ага… Россия, в общем. Сибирь.
— О-о! — восторженно воскликнула бабуля Хо. — Россия! Боевой народ. Москва, Санкт-Петербург. Владивосток. Холодно там у вас.
— Да не скажите! Летом — так прямо как сейчас погода.
— Ох, внучек, всё-то у тебя в голове перепуталось! Там у вас снег, я видела много раз в новостях, когда ещё центральное телевидение работало. Вы ещё все в этих… в дырках во льду купаетесь.
— Это только зимой! И не все в ледяной воде купаются! Бабуля Хо, вы мудрая женщина, пожалуйста, не надо вот этих вот стереотипов про медведей, ушастые шапки и… огненную воду, — как «водка» правильно звучит на родном теперь языке прилежный в прошлом ученик Чан Гун не знал.
— Это я уже поняла… Не такие уж вы и выпивохи. Сколько туристов из России не захаживало, ни разу никто не спрашивал про крепкие напитки. Ну, ничего… скоро ты снова сможешь танцевать балет!
— Я не танцую балет! Далеко не каждый… русский танцует балет. Тем более — мужик из глубинки.
— Ладно, ладно… Верю. Что, и картошку не ешь? Я бы могла в рамен класть, надо бы закупить только…
— Ем. Но не то, чтобы прямо только её! Я припоминаю, что раньше думал, что китайцы один только рис едят — теперь понимаю, какая это глупость.
— Ну, и как тебя звали? — спросила бабуля Хо.
— Теперь это не имеет значения. Да и я не произнесу, сложное для моего языка.
— И что, Сян не сказал?
— Не-а.
Бабуля Хо задумчиво почесала подбородок.
— Ну, может, и не стоит пока что. Вижу… вижу я всё, внучок, как ты на неё смотришь. И как она на тебя смотрит!