Объектом изучения И. С. Кузнецова было сибирское крестьянство 1920-х годов, а основным методом анализа — сравнение традиций и изменений (которые он описывал преимущественно в негативных тонах) в крестьянской психологии. И. С. Кузнецов рассматривал отход от религии в 1920-е годы, анализировал процессы деформации трудовой этики и усиления уравнительных устремлений и стереотипов классовой вражды. Все эти факторы, по мнению историка, стало объективной предпосылкой становления в стране сталинского режима[87]. Для Т. П. Мироновой также характерно исследование общественного сознания крестьянина Европейской России в рамках анализа традиционности/инновационности его основных свойств. Изменения в крестьянском сознании, по ее мнению, были обусловлены двумя процессами, протекавшими в крестьянской среде в 1920-е годы: 1) оживление общины; 2) активное идейно-политическое вторжение государства в жизнь деревни. Эти влияния были причиной внутреннего конфликта в сознании крестьян, результатом которого стало изменение прежде всего политических стереотипов и установок крестьянства. Перемены в этой сфере, по версии московской исследовательницы, имели скорее позитивный оттенок. Т. П. Миронова отмечала рост активности жителей села, их правосознания, изменения представлений о высшей власти — ее десакрализацию крестьянской массой. Итогом этих процессов стало уничтожение к концу 1920-х — началу 1930-х годов «социального типа личности крестьянина традиционного общества»[88]. Возможно, Т. П. Миронова несколько преувеличила позитивные сдвиги, поскольку сегодня такой вывод представляется нам дискуссионным.
Несколько иная модель анализа предложена в небольшой книге С. В. Ярова «Крестьянин как политик». Автор не пытается вычленить традиционные и новые ментальные структуры в сознании крестьянства, не берется оценивать их изменения как позитивные или негативные. Более важным для него было скорее понять общие для крестьян коды мышления и поведения. В итоге С. В. Яров пришел к заключению о низкой политизации крестьянской жизни, аморфности и неопределенности представлений крестьян об институтах власти в 1917–1918 годах[89].
87
Кузнецов И. С. Социальная психология сибирского крестьянина в 1920-е годы. Новосибирск, 1992.
88
Миронова Т. П. Общественное сознание российского крестьянства в 20-е годы XX в. (по материалам Европейской части России). Дисс… канд. ист. наук. М., 1997. На наш взгляд, такой вывод несколько поспешен. В част ности, в 1920-е годы крестьянство продолжало ассоциировать себя с прежним социальным типом, т. е. с крестьянством. Даже насильственная коллективизация не смогла сразу разрушить этот стереотип крестьянской психологии. Подробнее см. гл. 4.
89
Яров С. В. Крестьянин как политик. Крестьянство Северо-Запада России в 1918–1919 гг.: политическое мышление и массовый протест. СПб., 1999.