Социальные сети воистину бездонный источник информации, надо просто не лениться ее там искать, просматривая сотни постов ежедневно. Люди в большинстве своем даже не представляют, мимо каких сокровищ они проходят. Они их просто не замечают. Ладно тот паренек, который обнаружил архив, с ним все ясно, у меня самого в его возрасте больше двух мыслей в голове за раз не помещалось, да и те были о бабах. Но охранник? Уверен, что он в подвале не раз бывал, коробки видел, так что же в них не покопался? Бог с ними, с документами, куча грязных и заплесневелых листков любому мусором покажется, но там ведь еще пара книг лежала. И каких! Одна – первое издание «Краткой всеобщей географии» с личным автографом ее автора, Константина Арсеньева, вторая – один из нескольких томов, врученных Федором Вронченко Российскому Географическому Обществу, о чем свидетельствовала сделанная на форзаце запись, а также найденный мной после документально зафиксированный факт дарения. Ладно, про этих людей и подарок мецената охранник знать не мог, но вроде не совсем идиотом он выглядел. Мог же один и один сложить и понять, что книги, напечатанные в девятнадцатом веке, в любом случае что-то да стоят. Но не сложил же.
В результате первая книга сейчас у меня на полке в кабинете стоит, а вторую я на аукционе продал, из числа тех, о которых мало кто знает, и про которые в средствах массовой информации не пишут. Ну да, я иногда выставляю там кое-какие из своих находок. Существовать на что-то же надо? По ряду причин со стороны учредителей фонда финансирование у меня такое, что особо не разгуляешься, спасибо хоть арендную плату за помещение в центре столицы вносить не требуется, но остальные траты никуда не деваются. Зарплата трех сотрудников, коммуналка, накладные расходы, иногда очень ощутимые – это все деньги. Потому иногда толкаю кое-какие вещички из числа умеренно ценных и не опасных для окружающих, вот закрытых онлайн интернет-аукционах, где ты не видишь лиц тех, кто делает ставки на твой лот, слышишь только их голоса, и те чаще всего измененные при помощи специальной программы.
Кстати, один раз я ведь там с Шлюндтом столкнулся. Ну, я так думаю. Очень мне были знакомы интонации человека, который купил у меня брошь Юлии Вревской, ту, что невероятно очаровательной и умной русской аристократке подарил восхищенный Ференц Лист. Она попала ко мне в руки случайно, вместе с архивом дворянского рода Деревлянских, некогда знатного, а позже разорившегося, причем настолько, что многие его представители с радостью встретили революцию, поскольку она освободила их от долгов. Как эта брошь там оказалась, каким образом, почему ее не продали, как все остальные фамильные ценности – понятия не имею. Хотя могу предположить, что кто-то из Деревлянских участвовал в русско-турецкой войне, ставшей причиной безвременной смерти госпожи Вревской, и там данное украшение попало в его руки. Может, прекрасная баронесса сама ему данную ценность подарила, может, этот господин ее уже после смерти Вревской к загребущим лапам прибрал – не знаю. Говорить со мной брошь отказалась наотрез, а примучивать ее к этому я не стал. Не было в том необходимости.
Подлинность предмета подтверждало фото Вревской, где данная брошь была хорошо видна, акт экспертизы, подтверждающий возраст украшения и мое личное поручительство. Да-да, я набрал некоторый вес в коллекционерских кругах, и мое слово кое-что в них уже значило.
Участник аукциона, значащейся в списке под псевдонимом «Черный Ястреб» довольно быстро перебил все ставки, сделанные другими игроками, а под конец, когда прозвучала фраза «Лот продан», сказал, обращаясь именно ко мне:
– Иногда вещь стоит купить только из-за того, что ее продавец сам прекрасно осознает, с каким именно сокровищем он расстается.
И такие в этом скрипучем голосе, искаженным компьютером, прозвучали знакомые интонации, что я сразу понял, кто сейчас со мной говорит. Вернее – передает привет. Уж не знаю, дружеский ли, нет, но передает.
Что до моральной стороны вопроса – нет, меня не терзали муки совести по поводу того, что я отдаю в частные руки вещи, имеющие определенную историческую ценность. Сначала я, было, передавал их в музеи, но потом случилась пара неприятных историй, после которых я решил – ну нафиг. Ну да, пара раз не показатель, но лучше пусть мои находки у коллекционеров будут храниться, те хоть честно вносят их в каталоги и хранят в надежно закрытых помещениях. Ну, и, как я говорил уже, мне на что-то ведь существовать надо? Опять же – бумаги я все передаю по назначению, их в продажу не пускаю ни при каких условиях, даже когда очень просят.