Позади послышался всплеск, мы обернулись и увидели, что Мария ушла с головой под воду. Дядя Лёша был ближе всех к ней, он нащупал её в трясине и за шкирку поднял на ноги. Женщина отплёвывалась, стирая грязь с лица.
— Я больше не могу, — слёзы смешивались с текущей с волос водой, — когда ж это кончится?
— Надо потерпеть, — подбадривал её дядя Лёша, — всем тяжело.
— Нечего задерживать нас, — злобно оскалился Фёдор, — отстала, сама пусть догоняет.
Мария испуганно взглянула на него, отёрла лицо от грязи и зашагала дальше.
Свинцовые тучи сливались с полосой грязной болотной воды, и не понять, где заканчивается небо и начинается топь. Кажется, мир потерял все до единой краски, став серым и мрачным. Полусгнившие мёртвые деревья, облезшие кустарники, вот и всё, что хоть немного добавляло разнообразия картине.
— Скоро закат, с тревогой вглядывался в серую хмарь над нами отец.
— Прибавьте шагу, — толкнул его плечом Фёдор.
— Урюм, — окрикнул его дядя Лёша, — не уймёшься, сам тебя угомоню.
Тот продолжил идти, будто ничего и не слышал.
— Ещё немного, — сказал дед Михей, — глядите-ка. Кажись, земля!
Чуть правее от нас завиднелись невысокие сопки в жухлой траве.
Мы сменили маршрут, зашагав в ту сторону. Через полчаса вылезли из болота, мокрые, продрогшие до костей, уставшие и грязные. Все повалились на землю, не в силах сделать больше ни единого шага.
— Клянусь, выберемся, никогда на природу ездить не буду. Даже на дачу, — выдохнул Гриша, — только квартира. Бетон кругом, родимый.
— Не время пока отдыхать, — отец, как смог, выжал свою одежду, — вечереет, дров ещё надо набрать.
Я подняла голову, оглядев безрадостный пейзаж. Где ж их взять ещё, тех дров? Со стоном повалилась назад.
— Там дальше по сопкам, дерево стоит сухое. Надо его срубить, — указывал куда-то пальцем Трофим.
Дядя Лёша вздохнул, подхватил топор, и они с отцом и Леонидом отправились за хворостом. Дети собрали ветки, что валялись в округе. Мы развели костёр, начали готовить похлёбку.
— Продукты кончаются, — тихо сказала, сидящая рядом с нами Зоя. Низкорослой женщине приходилось тяжело, она брела в болоте почти по грудь и сейчас вся была перемазана в грязи. Оглядевшись по сторонам, Зоя стыдливо скинула одежду, быстро выжала. Натянула мокрое бельё на тело и придвинулась ближе к огню, чтобы хоть немного обсохнуть.
— Надо искать грибы или какую-то дичь, — мама промывала крупу для супа, — нам голодание не повредит, если не затянется долго. А вот дети. Они моментально ослабнут.
Волоча бревно по земле, к нам вернулись мужчины.
— Фёдор, Пётр, соберите ветки, что мы спилили. Несите их сюда, — дядя Лёша пыхтел от натуги.
И даже с этим деревом дров было мало, вокруг нас стелилась голая земля. Нет укрытия, и огонь надо поддерживать высоким. Иначе твари его перепрыгнут.
— Сегодня проверим наши способности, — уселся рядом со мной Гриша.
— Предпочла бы просто поспать, — от ходьбы в вязкой илистой воде ныло всё тело. Мокрая одежда не добавляла оптимизма.
— Не кисни, — Гриша улыбнулся мне, — сама посчитай, сколько мы уже прошли? Не могут топи расстилаться вечно. Скоро выйдем к нормальной земле.
— Не хочу тебя расстраивать, но есть болота протяжённостью до пятисот километров, — мама говорила тихо, чтобы не слышали остальные, — так что нам надо запастись терпением и надеждой.
— Ольга Романовна, но и пятьсот километров можно пройти. Ведь так?
Мама кивнула.
— Ну вот, значит, и мы доберёмся…куда-нибудь.
— Пошли, супергерой, — подколола я парня, — проверим спальники. Если сухие, расстелем детям. Скоро стемнеет.
Обустроив ночлег, мы с мамой, Любой и Марией накормили детей и отправили их спать. К нам подошёл дядя Лёша:
— Дети лягут в центре, вы же лицом к ним, не сводите глаз. Лара, Гриша уж коль вам так повезло со способностями, держитесь поблизости к ним. Если что, валите этих тварей наповал. Мы с мужиками будем у костров. Вздумает кто из них подойти, немедля зовите меня или Дениса.