Глава 22
Все, кроме «стареньких», встали и подошли к прутьям. Фёдор, отчаянно чихая и шмыгая носом, обвёл всех тяжёлым взглядом, прикрывая собой Семёна.
— Не дурить, — сказал он негромко и гнусаво. По ходу предатель простудился.
— Мы и не собирались, — ответил дед Михей, — ты скажи, — обратился к Семёну, — людей-то не жалко отдавать монстрятине на съедение? А? Душегуб?
— Как вы… — староста оглянулся на Фёдора, — сука.
Тот замахал руками:
— Что ты, что ты… Я ничего им не сказал.
— Не вини своего подельника, — продолжил старик, — мы тебе дети малые, что ли? Сами дошли до всего, умишком пораскинули, — усмехнулся он.
Семён взял себя в руки:
— Раз уж вы всё знаете, тем лучше. Меньше разговора. И не вини меня, старик. За мной вся деревня. Я просто хочу, чтобы люди выжили.
— Люди? Те, что на съедение других отдают? Так вы уже сами монстрами стали, только что личина человеческая, — горько усмехнулся Михей, — ну, не станет всех нас, тогда что? Кого им предложишь? Деревенских? Детей, потом и свою жену. Такие, как ты, только о собственной шкуре радеют, — сплюнул дед под ноги старосте и отошёл.
— Ты меня не стыди, — огрызнулся Семён, — вы народ пришлый, а мы с этими тварюками сколько лет живём. Да знаешь, как нам приходилось? В погребах хоронились. Даже днём высунуть нос боялись.
— Это не оправдание, — вмешалась мама, — дед Михей прав. Кого вы потом им предложите? А? Может, лучше освободите нас и попробуем вместе отбить тварей? Ведь людей со способностями у вас нет. Так что, преимущество на нашей стороне.
— Мы десятки лет жили так. Из-за вас монстров стало больше, потому что пищи прибавилось. Вот они и плодятся. Во всём вы виноваты, — с досадой сказал Семён.
— Не мы, — к прутьям подошёл папа, — у нас случился катаклизм, в его результате людей повыкидывало в эти леса. В чём наша вина?
— Хватит болтать, — разозлился староста, — всё одно. Судьба ваша известна.
Стало тихо.
— Кого на съедение поведёшь, ирод? — Спросила Марья.
— Да вот, суперменов, — противно хихикнул Семён, — нам поджигатели ни к чему.
— Ты в своём уме? — Мама схватила решётку руками, — они же дети!
— Дети тварей пачками не жгут, — отрезал староста.
Мы с Гришей переглянулись. Выходит, сегодня нам уготована роль закуски?
— Нет! — отец сжал решётку так, что та начала гнуться.
— Эй, без глупостей! — крикнул испуганный Семён, — ваши дети у нас.
Отец оторвал руки от клетки:
— Возьмите меня. Вместо них.
— Нет, — Тряхнул головой староста, — ты, как ни старайся, клетку не сломаешь. Исправно сделана. А они могут исподтишка подпалить.
— Возьмите дядю Дениса и меня. Лара пообещает, что не будет использовать свои способности, — вмешался Гриша, — правда? — Обернулся он уже ко мне.
— Хватит разыгрывать благородство, — поморщился Фёдор, оглушительно чихнув, — днём раньше, днём позже. Конец всё равно один.
— А ты, мерзавец, помолчи, — осадила его Мария, — тут люди разговаривают.
Фёдор гневно взглянул на неё.
— Что зыркаешь? — Женщина с вызовом задрала голову, — чем ещё пригрозишь? Муж умер, дети у вас. Чем ещё припугнёшь? Пёс шелудивый!
Угрюм молчал, ноздри раздувались от гнева. Семён обернулся к нему:
— Хватит с бабой споры разводить. А вы, — обратился он уже к нам, — раз такие умные, то и разговоры ни к чему. Всё, решено.
Они развернулись и вышли. Через минут пять послышался детский плач. На склад зашли несколько мужиков: Семён с младшим сыном Марии и скалящийся Фёдор.
Женщина прильнула к решётке, схватила её руками.
— Мама! — мальчик рванулся, но Семён крепко держал его за плечо, — не рыпайся, или к мамаше твоей засуну, — прошипел ребёнку.
— Выходите! — Прикрикнул он, — и без глупостей.
Я обернулась к родным. Папа побелел, мама шагнула ко мне:
— Не надо, — остановила их, — придумайте, как спасти остальных. А мы не пропадём. Правда, Гриша?
— Т-точно, — кивнул парень.
Папа решительно направился к выходу из клетки. Семён, заметив, сжал горло мальчишки.
— Денис! — крикнула Мария, — не надо!
Отец притормозил, в глазах метались боль и отчаяние.
— Папа, — подошла я к нему, — мы справимся. Поверь мне.
— Бегом на выход! — рыкнул Семён, — устроили трагедию. Бегом!
Мы с Гришей подошли к двери. Мужики приблизились, тревожно поглядывая на нас. Когда клетка открылась, нам заломили руки и связали сзади, так, что не могли пошевелить и пальцем.