— Вы с нами? — спросил он «стареньких» сидельцев.
Двое мужчин кивнули.
— Вот этого, блаженного — указали они на парня, что сидел в глубине клети, поджав к груди тощие ноги, — оставим здесь. Он повредился умом.
Мы выбрались наружу, обошли склад и за кучами навоза прокрались к улице, что вела прямиком к дому старосты.
Людей ещё видно не было, странно, деревенские встают рано. Короткими перебежками добрались до избы старосты и замерли, укрывшись за стеной одного из домов. Как только громкий стук сердца унялся, я расслышала голоса.
Оказалось, большая часть селян собралась перед крыльцом и что-то негромко обсуждала.
— Вот это попадос, — прошептал Гриша.
Глава 24
Мы замерли: одно дело справиться с горсткой людей, другое — вся деревня.
— Действуем так, — сказал отец, — будем использовать способности. Лара, Гриша, выходите, делайте по одному предупредительному залпу. Насколько хватит ваших сил?
— Если на полную мощность, как вчера, не более десяти-двадцати минут, — ответил Гриша.
— Достаточно, — кивнул папа, — наша задача их напугать, в бой вступаем только в крайнем случае.
— А как же Фёдор? — Спросил дядя Лёша.
— Он может заслонить собой одного, максимум двоих. Нам Угрюм не опасен.
— Выходим? — дед Михей оглядел нас.
— Может, подслушаем, о чём разговор идёт? — Предложила Мария.
— А давайте, — кивнул дядя Лёша, — всё полезно будет.
Мы замолчали, прислушиваясь.
— Зачем им рассказали о монстрах? Что договор у нас есть? — возмущалась какая-то женщина.
— А что это меняет? — спросил Семён, — они не разбегутся, как и остальных, свезём их в лес, да и дело с концом.
— Потом что? — вышел вперёд высокий, широкоплечий мужчина, — дальше кого им отдашь? Ты уже всех стариков свёз, ровно на погост. Хотя на кладбище было бы гуманнее. Ехать в город надо.
Староста скривился:
— В городе своих ртов хватает. Сами знаете, они нам продукты дают в обмен на молоко и мясо. Что мы к ним попрёмся?
— С коровами и пойдём, неужели земли не хватит там какую сарайку справить? Дети в безопасности жить будут. Что мы тут видим? Трясёмся от страха, как и прежде, только ещё и людей им своими руками скармливаем, — запричитала тётка в цветастом платке.
— Ты, глупая женщина, Дарья, — повернулся к ней Семён, — говорят тебе, не нужны мы в городе.
— А давай-ка, в следующий раз я с тобой съезжу и сам посмотрю, нужны или нет. Что-то темнишь ты, — добавил высокий мужчина.
Поросячьи глазки Семёна забегали:
— Ну, к чему это, Матвей? Разве ж я обманывал когда-то?
— Ты нас уговорил стариков своими руками монстрам в пасть сунуть, а теперь и детей скармливаешь. Ведь малые ещё и Лара, и Гриша. Нам ничего плохого не сделали. Ольга Романовна деток наших и нас самих лечила. Мужики вместе с нами избы чинили. Не по-людски это, — Матвей покачал головой, — не нравится мне так жить. Вы как хотите, если с собой в город не возьмёшь, пешком уйду.
— Иди, — хмыкнул Семён, — тварям всё равно, кого жрать.
— Ты нам зубы не заговаривай, — взвизгнула противным голосом низкая тётка, — сам с людоедами договаривался, да непонятно как. Теперь с городом голову морочишь. Кончатся чужаки, нас поведёшь на съедение. Пошли в город!
Мы переглянулись.
— Вот так поворот, — улыбнулся Гриша, — на такой волне, может, и селяне за нас будут.
— Тут ещё бабка надвое сказала, — почесал макушку дед Михей, — они к своим привыкли. Одно дело промеж собой хаяться, а другое — за чужого заступиться. Не больно они жалились, когда прошлых скармливали.
— Пойдём, выйдем к народу, — сказал дядя Лёша, — всё, что надо, уже услышали.
— Лара, Гриша, — позвала мама, — вы пока держитесь позади. Не пугайте их раньше времени.
Мы спрятались за спинами мужчин и потопали вслед за ними.
Лица сельчан при виде наших стали напоминать сломанный калейдоскоп: смятение, злость, удивление, растерянность. Всё смешалось. Народ непроизвольно отступил на шаг назад, будто привидений увидели. Наверное, так оно и было. Всех уже похоронили. Заочно.
— Вы… К-к-как здесь? — Семён забрался на крыльцо, — Забыли? Уговор у нас был?
— Уговор? — возмутилась Мария, — ты же, сукин сын, грозился детей наших убить.
Сельчане зароптали, детвора, бегавшая здесь же, с опаской прижалась к родителям.
— Выбора у нас нет, — пробормотал староста, — самим жить охота.
— А что за город? — Лев Андреевич обратился к деревенским, — вы же нам говорили, нет здесь других селений.
— Так мы и сами туда не ходим, — словно извиняясь, ответил какой-то мужичок, — только вот Семён ездит с Володей и Саньком, — ткнул он пальцем в здоровых бугаёв, которые вывозили нас в лес.