— Что, Семён, от меня тоже решил избавиться? Да только не вышло, как с этими, — кивнул он в нашу сторону.
Неверным шагом двинулся к старосте, тот подпёр входную дверь, от страха забыв, как та открывается.
— Стоять! — прикрикнул дядя Лёша, — Фёдор, ну-ка повремени. Ты с ним тут дружбу водил, поясни толком, что происходит?
Угрюм оскалился:
— Да уж, довелось послушать, пока они свои планы обсуждали. Ну, что же, поделюсь и с вами. Мне от этого хуже не будет. На одном условии.
— Каком же?
— Уходите отсюда, деревню оставьте мне.
— Зачем? Как от тварей спасёшься?
Фёдор ухмыльнулся:
— Ваш разговор я тоже слышал. Убили матку, и поделом. Проживём как-нибудь.
— Это не нам решать, — вмешался дед Михей.
— Так я и не у вас спрашиваю, — ответил Угрюм, — так как?
— По рукам, — сказал Матвей, — а теперь говори.
Глава 25
Фёдор неверным шагом подошёл к стоявшей под окном лавке и сел, облокотившись о стену:
— Меня тоже опоили, — усмехнулся он, — только вот дозировку не рассчитали. Так о чём я, — наморщил Угрюм лоб, — ах, да. Вы должны Семёну благодарны быть, — ткнул пальцем в сельчан, — город долго не простоит.
— Как так? — удивился дядя Лёша.
— А так. Договорился он с маткой, что провезёт в город на своей телеге парочку тварей. И те ночью откроют ворота. Вы не смотрите, что они туповатые, матка ими, как куклами своими управлять может. Угодья для монстров здесь худые. Всех, что нашли, поели. Сёла далеко за топями, да и там с этой напастью жить научились. А тут только мы и городские. Задумала их главная, значит, пробраться туда. Раньше твари ей пищу в своих желудках носили, как птенцу, пока матка не окрепла. Да только ей свежая кровь нужна, чтобы сильнее стать, и захватить побольше территорий, где можно питаться и новых тварей плодить. Семён должен был не только монстров в город запустить, но и отравить колодцы кровью королевы, эта гадость вводит человека в кому. Потом твари подвесят их в коконах, как консервы и будет Семён кормить мату, беря тушки из запасов, — он противно рассмеялся дребезжащим голосом.
Теперь пришёл и наш черёд удивляться: такого поворота не ожидал никто. Мы молчали, не зная, что сказать. Чудовищно. Отдать на растерзание целый город.
— Да ты что, ирод, — Матвей сжал кулаки, — осчастливить нас решил? Столько народу погубив? Нас с каждым годом всё меньше. Сколько людей будет через двадцать-тридцать лет? Должны мы любого отстаивать, выжить помогать. А ты, вон как задумал…
— А давайте его в лесу привяжем? — предложил Гриша, — заступница его вчера синим пламенем сгорела, остальные такими добрыми не будут.
Семён затрясся, как заяц под дулом ружья:
— Я же ради нас… вас. Да мы бы как короли зажили…
— Ты никогда сердобольным не был… — Матвей нахмурил брови, — но чтобы так…
— Нечего обсуждать, — дядя Лёша подошёл к Матвею, успокаивая, положил руку ему на плечо, — собирайтесь. Мы отыщем свои вещи и завтра на заре отправимся. К вечеру должны до города добраться.
— На телеге полдня туда ехать, — встряла какая-то женщина.
— Тем лучше, — улыбнулся Пётр, — не придётся ночевать в лесу. Топи там есть?
— Небольшая. С хорошей гатью, проблем мне будет, — Матвей, скривившись, отвернулся от Семёна, — телега запросто проезжает, что же мы не пройдём?
— Тогда заканчивайте базар, — заговорил дед Михей, — этого в клеть, пущай сам посидит там. Потом решим, что с ним делать. Кто идёт?
Всё деревенские подняли руки, даже прихвостни старосты.
— Не понял, — Фёдор на свежем воздухе отдышался, вернулся нормальный цвет лица, — а я как же?
— Хотел остаться, пожалуйста, — хмыкнул дядя Лёша.
— Э, так я думал, со мной кто будет. Володя, Саня? Вам зачем в город?
Бугай, похожие друг на друга, как двое из ларца, переглянулись:
— Ищи дураков. Прислугу себе ищешь? — заговорили они почти в унисон.
— А мы вас тоже с собой не звали, — прищурился дед Михей, — зачем нам прихвостни Иудушки?
Мужики растерянно заморгали:
— Не при делах мы, — развели они руки, — с нами он планы не обсуждал. Мы помогали только. Погрузить, разгрузить.
— Ага, — добавил Гриша, — в клетки посадить, тварям скормить. Отличные помощники, — задрал он вверх большой палец.
— Чего с ними валандаться, — нахмурился дядя Лёша, — Денис, дети, отведите их в клетки, пусть посидят.
Троица, сложив руки за спиной, как арестанты, прошли на уже знакомый склад. Замки почти всех клеток были испорчены. Уцелела одна, с умалишённым парнем.