Между нами, в земле, словно чёрная змея, поползла трещина, расширяясь с каждой секундой.
— В лес! — Крикнул дядя Лёша, — бежим!
Каждый шаг давался с трудом, преодолевая тряску, мы отступали от города. Из трещины заклубился туман, быстро разливаясь по земле, словно подгоняемый кем-то невидимым. Внутри него мерцали непонятные радужные всполохи. На мгновение мелькнули очертания каких-то домов. Потом молочно-белая пелена вспучилась и накрыла нас с головой.
Эпилог
Над головой качались лапы елей, а сквозь них сияло утреннее весеннее солнце, щедро заливая округу светом. Птицы заполонили воздух трелями. Все стояли на опушке леса, озираясь по сторонам.
— Где это мы? — тихо спросила мама.
— Гляньте, — дядя Лёша указал направо: там виднелась просёлочная дорога, вдоль которой, как солдаты, стояли столбы с электрическими проводами.
— На нашу деревню похоже, — заметил дед Михей, — вон и поляна приметная, со сломанной берёзой.
За деревцами расположилась небольшая полянка, где, прижавшись к стволу ясеня, стояла обломанная, но до сих пор живая берёзка.
— Чего гадать-то, пошли, — подтолкнул нас Трофим.
Растерянно оглядываясь, вышли на дорогу. Впереди виднелись крыши деревенских домов.
— Ну, точно! — закричал Гриша. — Мы на Земле! Ура!
— Погоди радоваться, — дед Михей одёрнул паренька.
— Провода целые, — подняла руку мама, — и трубы газовые. Что происходит?
И следа землетрясения не было заметно на пустой дороге, мы почти бегом добрались до ближайших домов. Те стояли целые, ставни были не заколочены. Только не видно ни единой живой души.
Показался дом деда Михея, во дворе, как в день приезда, стояла наша машина. Ставни чисто вымытых окон были открыты, тихо покачивалась на ветерке распахнутая дверь сарая.
— Ну, дела-а-а, — протянул дядя Лёша.
Постояв на улице, немного придя в себя, все кинулись к своим домам. Только Гриша остался с нами. Мы прошли в сени, всё стояло точно так, как было до нашего переезда к дяде Лёше, даже продукты оказались на местах.
— Ничего не понимаю, — дед Михей, подошёл к полкам, взял коробок спичек, явно сам не зная зачем. Покрутил в руках, положил на место.
— Временная петля замкнулась, — поправила очки мама.
— А народ тогда где? — обернулся старик.
— Те, кто умер в любом из миров, умер и здесь. По-другому быть не может.
— Если я хоть что-то понял, мы вернулись в день катаклизма? — спросил папа.
— Выходит так, — мама устало опустилась на стул.
Я поставила на огонь чайник, шум закипающей воды немного успокаивал, помогая привести мысли в порядок.
— Послушайте, — Гриша взлохматил чёлку, — а если это петля, как в дне сурка, помните такой фильм? Только период — не день, а год. Что, если сегодня нас опять выкинет туда, в Завидово?
Мама побледнела, папа встрепенулся.
— Убираться надо отсюда. Второй раз я на такое не согласен.
— Не мельтеши, Денис, — остановил его дед, — до ночи время есть. Давайте соберём всё, что нужно. На машине поедем, до райцентра. Там посмотрим, что творится.
— И верно, папа, — поддержала я родителя, — надо всех предупредить. Вместе уехать. Не оставим же мы их обратно монстрам.
— Ты права, дочь. Только нервы мои уже ни к чёрту.
— Можно, я домой не пойду, — вдруг жалобно спросил Гриша, — не могу. Как вспомню.
— И не надо, — раздался с порога голос дяди Лёши, — сам подберу тебе одежонку. Тоже смекнули, что аккурат в день землетрясения нас выкинуло?
Мужчина прошёл в дом, грузно опустившись на старый сундук. Мы только молча кивнули.
— Вот и я смекаю, что тикать надо, куда подальше. Можно возле города переждать. Если дома рушить начнёт, нас не заденет.
— Предупредить бы всех, — начала мама.
— Ага, и по радио в новостях передать. Нет, Оленька. За сумасшедших примут. Никто нам не поверит.
— Точно! Радио! Дед Михей, видел я у вас, — радостно спохватился Гриша, — включайте, послушаем, что в мире творится.
— Дело говоришь, — кивнул старик, — доставая маленький радиоприёмник, — сейчас всё и обмозгуем.
Он подключил прибор к розетке, но радио вещать не желало. В эфире царил белый шум. Дед Михей безрезультатно покрутил рычажки приёмника, вздохнул и выключил его.
— Вот и узнали, что в мире творится, — мрачно протянул дядя Лёша.
— Не беда, — папа уже подготавливал ружья в дорогу, — выберемся отсюда. Лёха, пойдём, пройдёмся по деревне. Обсудим всё, и надо людям сказать. Пусть пакуют вещи, готовят машины. Вечером выезжаем.