– Я не подам, – ответил рысь. – Это невыгодно по деньгам. Я не потяну траты на садик, жилье и поездки на море, если у меня будет урезанная зарплата. Когда Брайко освоится в садике, я и на дополнительные дежурства выходить смогу. Не хочу считать каждую монетку. Сразу скажу, что мои родители прилетят и заберут Братислава, если со мной произойдет какой-то несчастный случай.
– Ясно. Как будешь улаживать мелкие проблемы? Если дыма надышишься, и на пару суток в госпиталь отправят?
– Оформлю разрешение на временное опекунство. В семейном детском саду согласны мне помочь, они присмотрят за Брайко.
– Где собираешься жить?
– Мне присылали фотографии домов. Один нам с Брайко понравился, сейчас поедем смотреть. У него выгодное расположение – и до детского сада не очень далеко, и до пожарной части. Если вживую не подойдет, прокатимся, проверим другие варианты.
– Адрес?
– Переулок Насыпной, восемь, – сверившись с телефоном, ответил рысь.
Матеаш хмыкнул:
– И госпиталь наш рядом. Ладно. Езжай, смотри дом. Возьму тебя с испытательным сроком. Если с кем-то не сработаешься – вылетишь как пробка из бутылки.
Брысенок опять заскрипел, и Ханна подумала: «Ему же, наверное, жарко. В куртке, в шапке, а в кафетерии тепло».
– Спасибо, – рысь встал, чуть не уронив легкий столик. – Тогда, с вашего позволения, мы пойдем. Брайко жарко, он вот-вот начнет капризничать.
– А эклеры? – пискнула Снежка.
– Спасибо, – и стойке, и залу досталась еще одна солнечная улыбка. – Мы торопимся. В другой раз.
Капитан-рысь и Матеаш вышли вместе – глава огнеборцев даже соизволил придержать дверь новому сотруднику. Посетители кафетерия отмерли, дружно зашептались. Простодушная Снежка посмотрела вслед коту, и озвучила то, что Ханна предусмотрительно только подумала.
– Вау! Я раньше рысей не видела. А он классный. Красивый.
Что тут началось!.. Первым перекорежило Ёжи, вторым – Шольта, которому не понравилось предложение усадить брысенка за детский столик, а за ним, почему-то, полковника Новака, бурно сообщившего соседям, что рысь – хам, непочтительно разговаривающий с начальством. Волчье единение крепло, как растущий молодой дуб, впитывая исконную неприязнь псовых к котам и межведомственные раздоры – огнеборцы и спецназовцы регулярно переругивались, выясняя, чья служба опаснее и труднее.
Ханна постаралась отключиться от гула возмущенных голосов и подумала, что если рысь снимет дом в переулке Насыпном, то, скорее всего, когда-нибудь заглянет в их второй кафетерий – прикупить готовой еды себе, а, может быть, и ребенку. А это значит, что Снежка согласится поработать на новом месте хотя бы пару месяцев – если намекнуть ей, что нужно поглядывать на улицу и осторожно расспросить жильцов окрестных домов. А вдруг капитан-рысь окажется общительным, и удастся что-то узнать про жизнь в Хвойно-Морозненске и кошку-дарсу? Все-таки очень, очень любопытно, какими судьбами его сюда занесло.
Глава 1. Илларион. Переезд
Можно было проявить гибкость, не озвучивать будущему командиру обвинение в неприязни к оборотням. Но Илларион решил расставить точки над «Ё» – о Матеаше поговаривали всякое, и лучше сразу получить от ворот поворот, чем выслушивать ежедневные придирки.
Свободные сутки между сменами он проводил с сыном и старался развлечь его чем-нибудь новым и интересным. Дома они выбирались на всяческие детские представления, в кукольный театр, в океанариум, на выставки восковых фигур и движущихся роботов. Что-то нравилось им обоим – к роботам они сходили три раза; что-то не нравилось Иллариону – он недолюбливал детское хоровое пение; а что-то пугало Брайко – с выставки пластмассовых динозавров им пришлось поспешно уйти, потому что мелкий разрыдался из-за темноты помещения и громких звуков из колонок.
Илларион перечитал кучу статей о воспитании древесных барсов, довел детсадовского человека-психолога до белого каления, требуя консультаций на каждую подозрительную ситуацию, и, в итоге, убедился – никаких фобий у Братислава нет. Есть особенности характера, склонность к уединению. В пределах нормы, как у всех. С первого утренника они бежали – Братислав увидел ватную бороду Снежного Деда и разрыдался. Илларион эвакуировал сына через пожарный выход, а потом, в машине, признал, что актер-медведь накладной бородой и зычным рыком способен и взрослого рыся напугать, не только мелкого брыся, впервые увидевшего новогоднее представление. Пришлось вливаться в детско-светскую жизнь постепенно, а позже садик сильно помог: котят Братислав не боялся, иногда охотно включался в общие игры, иногда отсиживался в углу, но в целом нормально вписывался в коллектив. В прошлом году, когда городские развлечения подозрительно быстро закончились, а по улицам было невозможно гулять из-за полчищ гнуса, Илларион рискнул, взял отпуск и свозил сына на море, в тихий курортный поселок – ожидая криков и слёз в самолете, в маленькой гостинице и на пляже. На удивление, обошлось. Брайко умеренно капризничал, шипел на волчат, которые пытались с ним поиграть, и, в итоге, нашел себе приятеля-медвежонка, с которым подолгу плескался в воде и перебрасывался надувным мячом. Илларион беседовал с медведями-губачами, расширял кругозор, выслушивая сравнительные вкусовые характеристики термитов, пчел и муравьев, и вернулся домой бодрым и отдохнувшим. Море ему не особенно-то нравилось – плавать он не любил, хотя и умел – а вот беспечная атмосфера провинциального юга с падающими с деревьев фруктами и чурчхелой из виноградного и гранатового сока, заворожила. Никакого сравнения со скучными поездками в ведомственный санаторий, куда их с братом вывозили родители. Никакой молочной каши по утрам, зарядки и огороженного пляжа, за который не позволяли высовывать нос.