- Это еще почему? - расхохоталась Лэрни.
- Потому что я люблю чудовище, - скромно потупился Тенгит. - Думаешь, у кого попало на это храбрости хватит?
- Если мне память не изменяет, - ехидно прищурилась Лэрни, - во всех сказках герои поступают с чудовищами как-то совсем по-другому.
- А это неправильные герои, - сообщил Тенгит, зарываясь лицом в разметавшиеся волосы жены. - Глупые. Что они вообще в чудовищах понимают?
- Ничего! - выдохнула Лэрни, и ее дыхание скользнуло по голому плечу Тенгита, лишь на миг опередив губы, с которых слетело.
Только теперь - и то мимолетно - Тенгит подумал об отъезде короля Иргитера. И надо сказать, короля эта беглая мысль никак не смогла бы порадовать. Потому что радовать Тенгит хотел вовсе не короля, а жену. Он и в самом деле жизнь готов был отдать, лишь бы она смеялась. А уж ради того, чтобы она не плакала... и ради того чтобы их ребенок, мирно сопящий в колыбели...
Тенгит навсегда запомнил, каким было лицо его матери в тот день, когда топор палача пресек жизнь его старшего брата. У Лэрни никогда не будет такого лица. Никогда.
- А теперь давай сюда этот подойник!
- Как можно, деточка-ваше-высочество! Это не подойник, а головной убор. Старинный.
- Ну я же и говорю - дай мне этот бархатный подойник с ушами!
Старая Сана укоризненно вздохнула в ответ, но потом не удержалась и все-таки прыснула. Еще бы! Кому, как не бывшей танцовщице, знать толк в нарядах. В молодости Сана вскружила столько голов, что и помыслить страшно. Да, с тех пор минуло больше полувека. Да, ветхая сморщенная старушка ничем не походит на давно позабытую ею же самой юную очаровательницу. Но она все еще помнит, что такое хорошо одеваться. Да и с кем Шеррин посоветоваться - с дамами придворными? Вот еще. Старуха Сана получше всех их, вместе взятых, понимает, что такое - одеться соблазнительно и со вкусом... а что такое совсем даже наоборот. Провинциалки, что с них взять. Как и сама Шеррин. Принцесса она там или нет, а ее родная Адейна - такое захолустье, что любая суланская или найлисская судомойка одевается лучше. Может, и не богаче, но уж лучше - наверняка. Нет, фрейлины ничего не посоветуют толкового. А вот Сана... давным-давно она танцевала в Ланне перед отцом Сейгдена - и восхищенный король осыпал прелестную плясунью золотом. В буквальном смысле этого слова. Кучу золота навалили такую, чтоб она могла закрыть красавицу с головой.
- А что на это казначей сказал? - нетерпеливо спрашивала Шеррин всякий раз, когда ей удавалось уговорить Сану вновь рассказать ей эту историю.
- Казначей, - неизменно отвечала Сана, - вздохнул только и молвил: "Одно счастье, что госпожа Сана росточку из себя небольшого".
Вот так. Золото за столько-то лет расточилось без остатка - а вот опыт, бесценный опыт несравненной красавицы... Шеррин несказанно повезло: коротать старость Сана решила не где-нибудь, а именно в Адейне.
- Это не подойник, - наставительно произнесла Сана, протягивая принцессе высоченный чепец из порядком потертого бархата, отделанный басонной тесьмой. - Это ведро. Пыльное.
Шеррин стукнула чепцом по колену, выколачивая из бархата пыль, и закашлялась.
- Жаль, что его нельзя оставить таким же пыльным, - с сожалением произнесла она.
- Зато его можно постирать, - утешительно напомнила Сана. - Бархат все-таки. Если доверить эту стирку достаточно неопытным рукам...
- Сама постираю! - возликовала принцесса.
- У тебя так плохо, как надо, не получится, деточка-ваше-высочество, возразила Сана.
- Я постараюсь, - уверенно посулила принцесса. - Где зеркало?
Зеркало исправно явило лик принцессы, над которым возвышался пресловутый чепец. Плохо. Очень плохо. При всем своем ошеломляющем уродстве чепец все-таки не скрывал волосы полностью. Скверно. Иссиня-черные волосы при глазах цвета зеленого орехового меда могут и законченного дурня навести на мысль: "Вот эту бы девочку да приодеть как следует..." Почему-то на такое даже у дураков ума хватает. А надо, чтобы не хватило. Чтобы любой мужчина только и смог, что попятиться в ужасе.
- Впрочем... - Шеррин еще раз критически оглядела свое отражение и согласно кивнула самой себе. - Дело поправимое. Если пустить по краю рюшики и добавить кружавчиков...
- Деточка-ваше-высочество! - Сана приподняла брови движением презрительной красавицы. Брови у нее сохранились изумительные - тонкие, густые, с естественным надломом - и при взгляде на них Шеррин всякий раз охватывала грусть: судя по этим прекрасным бровям, Сана в молодости была чудо как хороша собой. - Надо говорить не "кружавчики", а "кружева". А еще принцесса...
- Если бы я имела в виду кружева, - рассеянно отозвалась Шеррин, пытаясь надвинуть бархатное ведро потуже на лоб, - я бы так и сказала. Но мне нужны именно кружавчики. Такие... ну... мерзопакостные.
Сана хихикнула.
- Ты права, девочка. Поищем. Если пустить именно кружавчики... здесь... - старуха слегка прищурилась. - И вот здесь... да, это любую изуродует. Особенно если розовенькие. Чуть-чуть не в тон.
Шеррин содрогнулась. Кружавчики, да еще розовенькие, "чуть-чуть" не в тон красному бархату... какая же Сана все-таки умница!
- А теперь платье, - напомнила Сана, вновь откидывая крышку сундука.
- Погоди, - решительно произнесла Шеррин: дивный излом бровей Саны навел ее на мысль - но если она хоть самую малость промедлит, ей может не хватить духу. - Платье ты покуда сама поищи - а мне дай пинцет. Я быстро.
- А сумеешь? - Похоже, Сана отлично поняла, что именно собирается сделать ее воспитанница, ее "деточка-ваше-высочество".
- Постараюсь, - уныло посулила Шеррин. - Мне ведь дальше придется делать это самой - так лучше я прямо сейчас и начну.
Удивительно, что могут сотворить с лицом выщипанные, а тем более общипанные брови. К тому моменту, когда Сана выискала в недрах сундука самое, по ее мнению, неподходящее платье, Шеррин в немом изумлении глядела на результат своих трудов. Реденькие бровки, кривоватые, одна короче другой, волосенки жалостно топорщатся...
Сана отложила платье, встала, подошла к принцессе, обняла ее и принялась гладить по голове.
- Надо будет их еще и высветлить, - глухо произнесла Шеррин. - Немного. Чтобы уж совсем противно получилось. И ресницы обкорнать.
- Детка моя... - Сана поцеловала принцессу в разгоряченный лоб. - Это же как приходится уродовать мою адейнскую розочку, чтоб от нее риэрнский лопух отказался!
- На то он и лопух, - хмыкнула принцесса. При одном только упоминании короля Иргитера все грустное настроение куда-то улетучилось - взамен явилась злость. - Где платье?