Следователь. Это для чего же, Сидор Федорович?
Стапчук. Тогда у вас всякие сомнения на мой счет исчезнут. Не станет нормальный человек намеренно стрелять в незнакомого милиционера, даже если тот не в форме… Эх, оговорился я, образование подводит, простите старика… Я хотел сказать, что нормальный и, учтите, до недавнего прошлого кристально чистый советский человек не будет стрелять среди бела дня в незнакомого прохожего. Не будет! Разве не так?
Следователь. Однако вы стреляли.
Стапчук. А о чем это говорит? О том, что выстрел был произведен не-ча-ян-но! Вот и получается, что я говорю правду!
Следователь. В самом деле? Ну ладно, Сидор Федорович, мы еще к этому вернемся. А пока я вынужден вновь задать вам вопрос: зачем вы в тот день подошли к ограде с заряженным ружьем? С какой целью, если не стрелять?
Стапчук. Да просто так, без всякой цели!
Следователь. В прошлый раз вы заявили, что хотели ворон попугать.
Стапчук. Да, я и теперь бы так сказал, только же вы не поверите.
Следователь. Согласитесь, трудно поверить, что вам так уж сильно докучали вороны? Но даже если встать здесь на вашу точку зрения, то и тогда не удастся избегнуть некоторых трудностей.
Стапчук. Вы это про жакан?
Следователь. И про жакан.
Стапчук. Так я ж говорил вам, гражданин следователь, что про жакан позабыл. Думал, у меня дробь. Промашка вышла.
Следователь. Помню: говорили. Но ведь это объяснение едва ли можно признать удовлетворительным. Вот смотрите, как выглядит картина в целом. Незадолго до убийства вы сами – сами, Сидор Федорович! – отливаете на газовой плите свинцовую пулю, а в тот день выходите с заряженным ружьем в сад попугать ворон. При этом вы случайно стреляете не в воздух, а прямо в затылок следователя Светловидова…
Стапчук. Я не знал, что он следователь.
Следователь. Очень может быть. Но это не делает нарисованную вами картину более убедительной.
Стапчук. Потому что вы мне не верите.
Следователь. Не верю, Сидор Федорович, не верю… И суд тоже не поверит, более того: даже своего защитника вы не сумеете убедить… Надо придумать что-нибудь более правдоподобное, Сидор Федорович.
Стапчук. Правде часто не верят!
Следователь. Сидор Федорович, стыдитесь! Это уже не ваше амплуа. Убийце, даже непредумышленному, роль правдоискателя не к лицу. Это выглядит смешно, вы мне поверьте, смешно и жалко.
Стапчук. Что же мне делать, если обстоятельства против меня? Я понимаю, что поверить мне трудно, но ведь и не поверить нельзя. Ну какая мне корысть была его убивать? Какая?
Следователь. Вот и я бы хотел это узнать. Может, мы вместе поразмыслим над этим? А, Сидор Федорович?
Стапчук. Как это – вместе?
Следователь. Очень просто. Попробуем логически исследовать все возможные мотивы, которые могли бы толкнуть вас на убийство.
Стапчук. Так их же нет, мотивов-то!
Следователь. Вот и давайте разберемся. Если действительно окажется, что таких мотивов нет, тогда ваш беспомощный – вы это сами понимаете! – лепет получит солидную основу.
Стапчук. И тогда вы мне поверите, что выстрел произошел случайно?
Следователь. Во всяком случае, это будет звучать для меня более убедительно.
Стапчук. Тогда лады! Я вам верю! Давайте исследуйте!
Следователь. Вместе с вами, Сидор Федорович, вместе с вами.
Стапчук. Так я ж не умею исследовать, я ж малограмотный…
Следователь. Ничего, я вам помогу.
Стапчук. Готов учиться! Всеми силами хочу помочь следствию.
Следователь. Вот и прекрасно… Так, Сидор Федорович, временно допустив, что у вас все же была причина выстрелить в проходившего мимо забора человека, мы вынуждены спросить себя: какая причина?
Стапчук. Верно говорите! Золотая голова! Действительно: какая причина?
Следователь. Я вижу, вы легко усваиваете. Значит, дело пойдет. Итак, какая именно была у вас причина выстрелить в незнакомого вам человека? Здесь, мне кажется, есть две возможности. Первая – вы приняли Светловидова за кого-то другого, с кем хотели свести счеты, и вторая…
Стапчук. Я ни за кого его не принял! Мне не с кем сводить счеты!
Следователь. Это же только предположение, Сидор Федорович, только предположение! Мне казалось, что вы меня поняли.
Стапчук. Понял! Виноват, больше не буду. Продолжайте, пожалуйста, исследование на благо правосудия!
Следователь. Хорошо. Мы остановились с вами, Сидор Федорович, на второй возможности.
Стапчук. Так точно!
Следователь. А если мы предположим с вами, Сидор Федорович, что вы совершили ранее какое-то серьезное преступление? Ожидая, так сказать, неизбежной кары, вы, понятно, обратили внимание на человека, который несколько раз проследовал мимо ваших ворот, а потом еще и зашел с другой стороны участка. Вполне допустимо, что это вас насторожило, и вы, решив, очевидно, что вас сейчас арестуют, схватили ружье, заряженное в предвидении такого момента, выстрелили и поспешили скрыться. Логично, как по-вашему?
Стапчук. Отчего же не логично? Очень даже логично. На то и образование дается… Только ведь неправда все это, гражданин начальник! Неправда! А правда, хоть она часто бывает горькой и даже смешной…
Следователь. Опять вы за свое, Сидор Федорович! Я ведь, в сущности, помогаю вам, показывая слабые места вашей, так сказать, потенциальной защиты, а вы: правда, неправда… Так мы далеко не уедем. Как вы полагаете: чья картина покажется более правдоподобной непредубежденному человеку: моя или ваша?
Стапнук. Ваша, конечно! Образование, ведь оно…
Следователь. Образование тут ни при чем. Я показал вам все слабости вашей версии. Теперь попробуем обменяться местами. Попытайтесь-ка опровергнуть мою, докажите мне, что мои обвинения несостоятельны.
Стапнук. Э, гражданин следователь, так не пойдет! Я слыхал, что советский человек не обязан доказывать свою невиновность. Это вы должны мне доказать, что я виноват… Уж простите, если что не так сказал.
Следователь. Вот видите, Сидор Федорович, а вы говорите: образование! Оказывается, вы у нас юрист, законник… Только вы малость ошибаетесь. Презумпция невиновности больше суда касается, а это у вас еще впереди. У меня же задача иная. Я не обвиняю и не оправдываю вас. Но отмечаю, что ваши показания не выдерживают никакой критики. Естественно, я вынужден давать иное истолкование известных нам событий. Вы его, как я вижу, не принимаете – дело ваше. Но хочу указать вам, что защитить вашу позицию едва ли удастся.
Стапнук. Так я знаю. Разве же я не вижу? Вижу, в том-то и дело, что вижу. Да толку-то что? Вот у вас все, конечно, гладко получается, куда Стапчуку до вас! Но только ведь и вы, гражданин следователь, доказать ничего не можете. Рассуждения всякие, логика – это красиво, не спорю, только фактов-то у вас нет. А куды же без них? Верно, стрелял я в вашего сотоварища, тут и наука свое слово сказала, и сам я своей вины не отрицаю, а что до остального, так это пшик, так себе, мыльный пузырь… Где факты, я вас спрашиваю, где наука? Я ведь и на суде так скажу. Где, скажу, граждане судьи, факты? Докажите мне, скажу, что я виновен, а так я – чист!
Следователь. Ну, побойтесь бога, Сидор Федорович, так ли уж чисты?
Стапнук. А это уж как поглядеть… Непредумышленное убийство совершил и готов понести наказание. В остальном – чист! Пусть докажут, если не так! Неправильно я говорю?
Следователь. В основном правильно. Вижу, что одними логическими построениями нам не обойтись. Что ж, попробуем обратиться к фактам, если они, конечно, у нас есть.
Стапнук. Во-во!
Следователь. На полу вашей комнаты обнаружены следы крови. Что вы можете сказать по этому поводу?