Выходя вместе со всеми из столовой, Артём заметил Изольду Германовну и Спартака Кимовича, который сосредоточенно смотрел на училку иностранных языков и кивал.
«Заговорщики, — зло подумал Артём. — Скоро всю школу истребите по одному».
По ходу движения парочки в простенке между окнами висело кашпо с увядшим цветком. Шубин сосредоточился. Когда парочка поравнялась с горшком, тот перевернулся, и земля вместе с засохшими листьями упала на голову Спартаку Кимовичу. Дети, проходившие мимо, засмеялись, но под взглядом Изольды Германовны тут же смолкли.
Артём хмыкнул и направился в свою комнату.
— Я знаю, кто это сделал, — сказала Изольда Германовна, отряхивая землю со своего пиджака.
«Ничего страшного, — думал Спартак Кимович, провожая Изольду Германовну к её кабинету, — вы ещё узнаете, кто я на самом деле. Ведь самурай, как никто другой, умеет ждать своего часа».
Артём сидел на подоконнике и смотрел на заснеженный парк. Над деревьями кружили вороны. Настроение у него было мрачное.
«Хоть бы знак какой-нибудь подал!» — печально подумал он о Петре.
Он вытащил из кармана брелок и принялся вертеть его в пальцах, поглаживать.
«А что если передать ему брелок? — подумал Артём. — Наверное, он для Ларина многое значит».
Мальчик спрыгнул с подоконника, сел посреди комнаты, держа на ладони брелок. Он пытался представить, где сейчас Ларин, но перед глазами была лишь темнота, в которой иногда вспыхивали и рассыпались золотистые искры. Как ни старался Артём, ничего у него не получилось, Ларин был недосягаем и невидим, а вот брелок на его ладони становился горячим.
«Вернётся — отдам, обрадую друга», — решил он.
Артём открыл окно, вдохнул свежий воздух и увидел Сен-Сея, который бодро шёл по дорожке. На голове у него была повязана ленточка с иероглифами. Одет учитель физкультуры был в шёлковое кимоно алого цвета, на спине висел меч.
«Куда это он? — высунувшись из окна, следил Шубин. Спартак Кимович вошёл в дом Изольды Германовны. — Вырядился, как клоун, и пошёл сплетничать. А может, его Изольда вызвала на помощь? С Лариным, может, управиться не могут?»
Самурай бодро дошёл до домика, а вот внутри растерялся. Он часто задышал, оглядываясь по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху. Окно в доме было открыто.
«Ещё четверть часа, и вход закроется», — подумал самурай, поднимая тяжёлую крышку люка.
Из подпола потянуло холодом, настолько пронизывающим, что на бровях и ресницах Спартака Кимовича заблестел иней. Рот искривился, на лице застыла злобная маска. Самурай стал выглядеть пострашнее, чем Изольда Германовна в гневе.
Он спустился в подпол и закрыл за собой тяжёлый люк.
Ларин пошевелил вначале пальцами рук. Это ему удалось.
«Теперь надо попытаться выбраться из этих ниток», — решил он.
Но нитки, которыми эрдманы окутали его, обладали странным свойством: они растягивались, как резина, а затем вновь сжимались. Он попробовал силой магии прожечь кокон, но, как ни старался, не мог.
— Ах, так! — злясь, прошептал Ларин, роясь во внутреннем кармане куртки.
Он нащупал рукоятку перочинного ножика, когда-то подаренного ему Павлом Леонидовичем Дроздовым. Ножик исправно служил уже несколько лет. Прижимая к груди ручку, Пётр открыл лезвие и подумал: «Если на эти нити не действуют волшебные силы, то, вполне возможно, с ними справится мои ножик».
Так оно и получилось. Мальчик возился очень долго. Наконец нитки были прорезаны, он выбрался из кокона, как из большого толстого мешка. Ларин оглянулся вокруг. Длинные сухие стены, каменная лестница наверх.
«Я в глубине пещеры, вырубленной в скале, — решил он. — И кажется, я здесь не один».
На железных крюках, торчащих из стен пещеры, были подвешены ещё три кокона — два больших и один поменьше.
«Интересно, кто в них?» — подумал Ларин, подошёл и качнул первый.
На прикосновение кокон не отреагировал.
«А если там покойник? Может, мумия, а может, полуразложившийся труп? Интересно, что стало бы со мной, повиси я в коконе пару дней?» — подумал Пётр.
Мальчик передёрнул плечами. Было страшно и от другого. Вдруг по винтовой лестнице в пещеру спустятся эрдманы и обнаружат, что воля его в порядке. Весь его план рухнет, он погибнет и не сможет никого спасти. Надо торопиться!
Пётр начал прорезать ножиком первый попавшийся кокон. Он уже был покрыт коркой, которая от прикосновения шелушилась. Прорезав дыру, Ларин принялся разрывать уже слежавшиеся нити руками. Первое, что он увидел, — два коричневых ботинка, а затем вывалился человек. Глаза его были открыты, он дышал.