Среди детей началась паника.
Туманова бросилась к Шубину и, вбежав в комнату, закричала:
— Кажется, началось. Вторая Изольда вылезла.
— И какой язык она ведёт?
— Да не ведёт она ничего, по школе бегает. Закрылись все в кабинете директрисы.
— Это, наверное, Пётр орудует. Так их! Мочи их!
— А мы хоть чем-нибудь помочь ему можем? — вопрос Тумановой застал Артёма Шубина врасплох.
— Туда, между прочим, и Самурай пошёл.
— Вот гад! — сказала Туманова. — Только его там не хватало!
— Зови поджигателей, пусть устроят в кабинете директрисы пожар.
Долго уговаривать Колыванова и Мамонтова не пришлось. Правда, они потребовали объяснений, но, когда им всё рассказали, они тотчас взялись за дело. Вначале загорелись шторы, затем задымился ковёр на полу.
Первой из кабинета выскочила Изольда Германовна. Одной руки у неё не было, болтался обгорелый рукав чёрного пиджака.
Пленники потустороннего мира оказались в третьем измерении. Здесь дышать стало легче, воздух был такой же, как и на земле.
— Нам туда, — сориентировался Илья Данилович, словно бывал здесь не один раз.
Все двинулись за ним. Тоннель, по которому они шли, был круглый, как труба.
— Далеко ещё? — поинтересовалась Земфира.
— Далековато, — ответил Илья Данилович. — Держитесь за руки, ребята.
Ларин сжал тонкие пальцы Земфиры.
Илья Данилович остановился. Он прислушивался.
— Кажется, какой-то шум впереди.
Все отчётливо услышали приближающийся грохот.
— Это ловушка! — воскликнул Преображенский, хватая на руки Земфиру. — Скорее отсюда!
По тоннелю-трубе медленно катился огромный каменный шар. Когда Преображенский понял, что добежать до входа в тоннель они не успеют, он передал Земфиру Александру Ивановичу и приказал уходить. А сам остался, широко расставив руки.
Каменный шар медленно приближался. Булыжники и куски льда, попадавшиеся на его пути, он превращал в пыль и грязь. Ларин оглянулся. Он увидел Илью Даниловича с раскинутыми руками и огромный каменный шар, в несколько раз больше Преображенского, гулко катящийся по трубе тоннеля.
«Всё!» — подумал Ларин.
Когда до бывшего директора школы осталось несколько метров, Илья Данилович выставил руки. Между ладонями вспыхнул огненный шар. Илья Данилович бросил этот шар под нависшую над ним глыбу. Взрыв, вспышка, тысячи каменных осколков. Когда клубы пыли осели, беглецы увидели Преображенского стоящим по колено в песке. Директор чихал и пытался протереть глаза.
— За мной! — сказал он и двинулся, пошатываясь, вперёд.
Тоннель ещё не кончился, а за спинами беглецов раздался страшный грохот. Впереди полыхнули молнии, залив тоннель синим мертвенным светом.
— Осторожнее! — вскинув руку, воскликнул Илья Данилович.
Перед ним разверзлась пропасть, глу-бокая-преглубокая, дна видно не было. Ларин подошёл, столкнул осколок камня. Только через минуту из глубины прилетел звук удара.
— Попались, — сказал Александр Иванович, опасливо заглядывая вниз.
Все смотрели на Илью Даниловича с надеждой.
— Значит, так, друзья мои, — через несколько минут промолвил Преображенский. — Когда-то в молодости мне этот трюк удавался, а сейчас не знаю, давненько не пробовал. Вы высоты боитесь?
Земфира даже зажмурилась. К краю пропасти она подходить боялась.
— А ты, Пётр?
— Это неважно. Сделаю всё, как скажете.
— Ну а ты взрослый, Александр Иванович.
Директор подошёл к пропасти, взглядом прочертил линию от одного края до другого. Рядом провёл вторую, параллельную. Затем, сжав пальцы, долго смотрел на два светящихся лучика до тех пор, пока они не соединились и не стали твёрдыми. Ларин подошёл и поставил ногу между лучами. Нога крепко стояла.
— Смелее, вперёд, — сказал Илья Данилович, не разжимая пальцы. — Иди, Ларин, иди быстрее, не смотри вниз.
Первый шаг, второй. На середине Пётр ощутил, что прозрачное сооружение раскачивается из стороны в сторону, но у него не было времени испугаться.
Следующим взялся преодолевать пропасть Александр Иванович Пухов. Он хоть и был взрослым, но высоту не переносил и даже к себе домой ходил пешком, а не ездил в лифте. Но и он понимал, что другой дороги не существует. Каждый шаг давался с невероятным трудом. А когда до конца пропасти оставался шаг, вдруг полыхнула молния, и нога его соскользнула. Мужчина качнулся, попытался несколько мгновений балансировать, цепляясь за воздух, но устоял и сделал последний шаг.
Ларин с облегчением вытер рукавом холодный пот со лба.
Ещё одна вспышка, раскат грома, и изломанная сильная стрела расколола мост надвое. Он рассыпался на звенящие сверкающие осколки.