«Но если очень нужно, то, наверное, можно?» — мысленно спросил он сам у себя.
И, сосредоточившись, крепко сжав кулаки, мальчик зашагал к турникету, глядя прямо перед собой. Шаг, ещё один… Сердце предательски стукнуло, на мгновение остановилось в груди, перестало стучать. Пётр сделал шаг, металлические дужки не шелохнулись. Он вздохнул, разжал пальцы. На ладони темнели серпики, выдавленные ногтями. Тётка — контролёр метро — даже не взглянула в его сторону.
Ступеньки эскалатора медленно ползли вниз, и, чтобы ускорить движение, Пётр побежал, перескакивая через ступеньки. Он успел вскочить в последний вагон. Дверь защёлкнулась, змея поезда поползла в тёмный тоннель. Замелькали огоньки, постепенно сливаясь в светящуюся линию. Одна, вторая, третья, четвёртая станция, и мальчик вышел на перрон. Знакомая улица, дом. Глаза сами взглянули на тёмные окна квартиры.
И тут же мальчик сам себе сказал:
— Там темно, там никого нет.
В квартире всё было по-прежнему, и мальчику даже показалось, что скоро, совсем скоро, вот-вот, щёлкнет замок, распахнётся дверь, и в прихожую войдёт отец с портфелем в руке.
— Ну как ты тут без меня? Ужинал, надеюсь?
— Нет, тебя ждал.
Папина фотография, перевязанная чёрной лентой, наполовину наполненная рюмка, догоревшая свеча, засохший кусочек хлеба поверх рюмки отрезвили мальчика.
— А папы-то больше нет. Какой-то он странный на этом снимке, совсем на себя не похож.
Мальчик прикоснулся к стеклу, кончиками пальцев провёл по отцовскому снимку и испуганно отдёрнул руку.
Чтобы окончательно ощутить себя дома, Пётр решил переодеться в свою привычную одежду. Штаны, майка, футболка нашлись сразу. Аккуратно сложенные, они лежали на полке в шкафу. Привычно сунув руку в карман, мальчик вздрогнул: пальцы наткнулись на фенечку с янтарём посередине и на измятый конверт.
«Туманова С.», — быстро прочёл Пётр и принялся собираться.
Он положил на дно рюкзака маленький фотоальбом, изящную музыкальную шкатулочку, где, словно в сказке Андерсена, танцевала маленькая балерина, а на неё смотрел оловянный солдатик на одной ноге. Это была любимая мамина вещь, она напоминала ей детство, а мальчику напоминала маму.
Пётр долго проворочался без сна, вспоминая всю свою жизнь, стараясь припомнить всё самое лучшее, что в ней было. Но в памяти почему-то постоянно возникали картинки взрыва автомобиля и катящихся, грохочущих пустых бочек. От этого становилось нестерпимо жарко, хотелось сорвать с себя одежду, но руки не слушались.
И вдруг огонь, дым, грохот исчезли. Он очутился на берегу чистого холодного озера, поверхность которого была ровная, как крышка рояля. Он стоял ногами в воде, а вокруг ног плавала бархатно-чёрная рыбка. Он долго не решался нырнуть в холодную воду, пока на другом берегу не появилась мама. Она была как молодая девушка — в джинсах, в короткой маечке, с чёрной длинной косой, как у Софьи Тумановой.
— Мама! — крикнул он. — Озеро слишком большое.
— Не бойся, плыви. Главное — сделать первый шаг.
Пётр Ларин был никудышным пловцом. Чем глубже он заходил в воду, тем более далёким казался ему противоположный берег. Когда, пошатываясь от усталости, вконец обессиленный мальчик выбрался на берег, мамы там не было.
— Ты опять исчезла! Ну почему ты ушла?
На том месте, где стояла мама, лежала фенечка с янтарным камешком. Пётр поднял её, сжал в кулаке и мгновенно проснулся. Фенечка действительно была у него в руке.
«Странно… Кто это был — мама или Софья Туманова? Она столько знает! Возможно, ей известно, где искать маму?» — подумал Пётр.
Ни мать, ни отец никогда не держали в секрете, где в доме хранятся деньги. Мальчик забрал все из ящичка стола. По его расчётам, денег должно хватить надолго. Закинув рюкзак на плечо, Пётр закрыл квартиру и, даже не оставив записку, двинулся на Ленинградский вокзал.
Следующая проблема, которую предстояло решить, была покупка билета. Мальчик знал, ребёнку могут билет и не продать. Но из любой ситуации есть выход, если очень нужно, то, наверное, можно и обмануть. У кассы он увидел парня в сером свитере с длиннющими рукавами, в обтрёпанных, застиранных джинсах. Возле него стояла большая спортивная сумка, а на ней лежала не-зачехлённая семиструнная гитара.
— Вы не можете мне купить билет до Санкт-Петербурга?
— Самому бы кто купил!
— Да нет, вы не поняли, у меня есть деньги. Просто мне его могут не продать, а вам наверняка, вы ведь взрослый.
— Документы у тебя есть? Хорошо, — махнул рукавом хозяин гитары, — если есть деньги, то нет и проблем. Поедешь со мной, скажу, что ты мой брат. Только знаешь, в дороге меня не напрягай.