Как всякий мальчишка, увидев что-то необычное, Пётр Ларин захотел тоже научиться двигать предметы.
— Захар, а как ты стакан двигал?
— Мыслью, — ответил садовник.
— А я смогу?
— Если очень нужно, то можно, — прошептал Захар и подмигнул.
ГЛАВА 6
Уже за день до начала занятий высокие кованые ворота были открыты настежь. Но никто не входил и никто не выходил через них.
Начинало смеркаться. Однако* сегодня эти сумерки не тревожили Петра, а наоборот, с каждой новой звездой, зажигающейся на небе, его охватывало радостное возбуждение, словно именно сейчас должно будет произойти что-то невероятное, праздничное.
Наталья Ивановна бесшумно вошла в комнату. Мальчик удивился: так могла входить в комнату лишь его мама, неслышно, словно ангел.
— Вставай быстрее, собирайся. А то самое интересное пропустишь.
— А что сейчас будет? — натягивая футболку, спросил Пётр.
— Илья Данилович — большой мастер устраивать всякие штуки. Думаю, тебе понравится.
На жене директора школы было платье из тёмно-вишнёвого бархата с белым кружевным воротником.
«Инфанта какая-то», — подумал мальчик, хотя значения этого слова не знал. Глядя на Преображенскую, он представил себе дам и кавалеров, танцующих на балу в старинном дворце, и слово это ему попадалось в книжках, где описывались всякие короли и придворные.
Он тут же вспомнил портреты, висевшие в доме директора школы: в тяжёлых дубовых рамах мужчины и женщины в дорогих одеждах. Сейчас такие не носят.
Перед выходом он взглянул на себя в зеркало, желая проверить, правильно ли надета бейсболка. Из зеркала на него смотрел совершенно иной мальчик. Это был он, Пётр Ларин, но на голове вместо тёмно-синей бейсболки красовался тёмно-синий бархатный берет со сверкающей пряжкой, и на нём был надет камзол. Не хватало лишь пояса со шпагой для полного соответствия. На ногах были прикольные бриджи, какие носят девчонки, белые шёлковые гольфы и замшевые башмаки с массивными пряжками и смешно загнутыми кверху острыми носами.
— Ой! — воскликнул он.
Наталья Ивановна уже выходила за дверь, шелестя платьем. Он поспешил за ней и тут же оказался на площадке, где ещё сегодня утром бросал оранжевый мяч в кольцо. Никаких баскетбольных щитов не было, волейбольная сетка тоже исчезла. Вся площадка оказалась окружена сверкающей водяной стеной, откуда били разноцветные струи: зелёные, розовые, фиолетовые, ярко-жёлтые, лимонные. Зрелище завораживало.
«Что делать? — подумал Ларин, остановившись перед сверкающей стеной. — Как мне попасть туда, на площадку?»
— Иди, не бойся, — услышал он знакомый голос и увидел Захара.
Рядом с Лариным стоял Захар, только сейчас он мало походил на себя. На нём был старинный костюм охотника, маленькая шляпа с соколиным пером. Через плечо перекинут ягдташ, на ногах — высокие сапоги со сверкающими шпорами. На другом боку висел охотничий рог.
— Не дрейфь, иди вперёд.
Рядом с Захаром отирался Гурд. Вместо кожаного ошейника пса украшал венок из ярко-жёлтых цветов.
Ларин сделал первый шаг, второй. Прошёл сквозь воду, ни одной капли на него не попало. Рядом с импровизированной сценой, усыпанной цветами, стояли взрослые. Пётр почувствовал себя на мгновение участником странного маскарада.
«Наверное, это школьные учителя», — решил мальчик.
Он увидел в толпе взрослых два знакомых лица — учителя физкультуры в чёрной самурайской одежде и Изольду Германовну. Её белые волосы выделялись среди остальных, а одежда была та же, в которой он видел её на крыльце домика. Она показалась Ларину фальшивой и искусственной, как кукла Барби на прилавке магазина.
Вдруг совсем стемнело, даже не стало видно лиц, лишь засветились волосы учительницы иностранных языков да кружевные белые воротники. Со всех сторон раздался странный треск, хлопки, взрывы. Но они не испугали Ларина. Чёрный бархат неба прочертили струи огня, и с шипением начали рассыпаться миллионы ярких звездочек. В этом фосфорическом, постоянно меняющемся свете на импровизированной сцене возник директор.
Директор поклонился, на шее звякнула цепь, сверкнула звезда медальона. Он галантно снял шляпу и произнёс раскатисто и звонко: