Ларин кивнул. Лёва начал махать рукой с растопыренными пальцами. Он делал это так, словно протирал зеркало, вдруг запотевшее.
— Ты чего меня звал? — тронув за плечо Лёву, сказала Софья Туманова. — Пётр Ларин? — глаза девочки широко открылись. — Вот уж кого не ожидала встретить!
— А я тебя искал, — сказал мальчик, — ты ведь не оставила номер телефона.
— А зачем я была тебе нужна?
— Я волновался, между прочим, думал, с тобой что-то случилось.
Она взяла его за руку и отвела в сторону:
— Слушай, а ты ничего не видел, что там произошло?
— Нет, — сказал Ларин.
— А не врёшь?
— Я недавно решил совсем не врать.
— Судя по твоей одежде, наверное, ты у нас будешь учиться?
Пётр кивнул.
— Ну что ж, поздравляю. Странно всё это… Ты как вообще сюда попал, случайно? — тихо спросила девочка.
— Если бы ты знала, как я сюда добирался…
— А что, тебя папа отпустил, ты с ним помирился?
— Папа погиб, — с трудом выдавил из себя два страшных слова мальчик.
— Извини, я не знала, — уже серьёзным тоном сказала Соня и заметила на руке у Петра свою фенечку с янтарным камешком. — Ой! А я её везде искала!
Мальчишка снял нитку с бисером и протянул девочке. Та несколько мгновений размышляла:
— А, теперь мне всё ясно. И конверт рядом валялся, правильно? Значит, ты меня искал?
— Правильно. И тебя и школу, где, по твоим словам, так хорошо.
— Ну а теперь давай поговорим как инопланетянин с инопланетянином: ты с какой планеты?
— Я ещё не знаю.
— Странно, странно… — взрослым голосом сказала Софья Туманова. — Как это я тебя тогда не почувствовала? Ну что, пойдём на дискотеку?
— Пойдём. Только я танцевать не умею.
— Я тебя научу. Если ты думаешь, что здесь танцуют старинные танцы, то ошибаешься. Мы танцуем то, что на любой дискотеке.
— Я на дискотеках не бываю.
Вечер прошёл замечательно. Давно Пётр Ларин так не веселился, просто он на мгновение забыл обо всём плохом, что с ним случилось.
— Теперь мы будем видеться каждый день, — прощаясь в узком коридоре, сказала Соня. — Так что до встречи.
На табличках в узком коридоре уже были имена и фамилии жильцов. Пётр подошёл к своей двери, его фамилия и имя оказались внизу под ещё одной надписью: «Артём Шубин».
Ларин переступил порог своей комнаты и увидел мальчишку, который сидел на кровати, по-турецки сложив ноги. На коленях лежала огромная книга в глянцевой обложке.
— Привет, Артём.
— Привет, Пётр.
Книга захлопнулась, легла на подушку. Мальчишка ловко соскочил с кровати. Он оказался почти на голову выше Петра. Артём Шубин придирчиво осмотрел Ларина с ног до головы.
— Тебе сколько, двенадцать?
— Да.
— А мне тринадцать. Хотя в этой школе возраст не имеет никакого значения. Будет теперь хоть с кем в шахматы поиграть. Если не умеешь — научу.
— Я играю в шахматы.
— Тогда замечательно.
Артём Шубин был жгучим брюнетом. Волосы на затылке он стягивал в аккуратный хвостик. Глубоко посаженные большие глаза под жёсткими бровями оказались разного цвета: правый — синий, а левый — зелёный.
— Только знаешь, Артём, я свои шахматы не взял из дому. Я слишком быстро уезжал, и многие нужные вещи оставил там.
— Например?
— Я не взял фотографию мамы.
— Ту, что висела на стене в твоей комнате напротив тахты?
Ларин уже перестал удивляться и лишь кивнул.
— А шахматы лежат в книжном шкафу, костяные, красивые, в большой коробке?
Да.
— С шахматами сложнее. Но у меня есть свои. Я так без школы соскучился! Здесь клёво, поучишься — поймёшь. Ладно, давай спать ложиться.
Когда мальчишки уже лежали в своих кроватях, Ларин услышал едва различимое шипение.
— Да, я тебе забыл сказать, — услышал он голос Артёма, — у меня змейка живёт. Не бойся, она не кусается, это королевская змея.
Пётр вздрогнул. Он не любил змей, они внушали ему ужас. Артём Шубин поднялся с кровати, подошёл к соседу. Красно-чёрная змейка толщиной в карандаш обвилась вокруг левого запястья, шевелилась только маленькая гранёная головка да высовывался раздвоенный язычок. Ларину всегда казалось, что змеи — существа скользкие и холодные. К удивлению, змея оказалась тёплой, гладкой, как полиэтиленовая плёнка, и приятной на ощупь. Когда он возвращал извивающуюся змейку Артёму, уже понял, что с этого момента больше не боится змей.
— Она со мной уже два года живёт. С тобой дружить станет, только не обижай её, пожалуйста. А то, если она обидится — спрячется куда-нибудь. Хоть и маленькая, а очень хитрая. Спокойной тебе ночи, — произнёс Шубин, поворачиваясь лицом к стене.