— А-а… — завопил от боли ослеплённый кот и отскочил от котла. — Ведьма! Я ничего не вижу! Помогите!
Четыре зрачка пылали огнём и затянулись плотным туманом. Кот плясал на одном месте, боясь тронуться с места. Гангремена зло усмехнулась.
— Я тебе помогу, — проворчала она и со всего размаха дала гостю пинка под зад. — Получай, негодник! Не забудь моего гостеприимства и больше не сунь своего носа в мои дела!
Обромот пробкой вылетел из хижины Ганг-ремены и уже не слышал всех угроз старой ведьмы. Впрочем, с него хватило и полученного. В таких же мучениях и бессилии катался по земле ослеплённый Сам Самыч. Он ничего не видел, страшно ругался и вопил от боли. В данный момент он был бессилен…
Зато Гангремена не теряла времени даром. Взмахнув костлявыми руками, старая снова вернула детям их прежний человеческий вид. Правда, у Витьки Трошкина под глазом красовался огромный фингал, который посадил ему Обромот.
— А теперь, дети, — произнесла старуха, — быстренько бегите отсюда! Злой маг некоторое время не сможет видеть, а за это время вы должны успеть добраться до города.
Ребята всё ещё не оправились от потрясений. Они молча кивали головами в знак признательности. Даже вечно говорливый и острый на язык Витька Трошкин и тот молчал. Он только сопел и молча потирал ушибленный глаз.
— Спасибо, — наконец вымолвила Соня Туманова, — мы вам очень благодарны!
Старуха недовольно махнула рукой.
— Чему быть, — изрекла она, — того не миновать. Поспешите! Филимоша покажет вам Дорогу.
Беглецы не заставили долго себя уговаривать и отправились в опасный путь.
Глава 6
ПОСЛЕДНИЙ ПРИВЕТ ОТ НОР ДОНА
Филин показывал путь ребятам, летя впереди. Беглецы спешили, но едва поспевали за птицей. Минут через десять-пятнадцать проводник вывел детей из чащи леса. Невдалеке показалась река, через которую был перекинут разводной мост. На опушке леса, где заканчивались владения Гангремены, Филимон уселся на длинный сук дерева и указал крылом в направлении реки, до которой было меньше километра.
— Пришли, — констатировал филин. — Дальше мне нельзя!
Ребята понимающе кивнули головами.
— Спасибо! — поблагодарили они птицу. — Вы и так нам очень помогли.
Филин снисходительно махнул крылом.
— Ладно, — проухал он, — вам хозяйку нужно благодарить. Моё дело маленькое… — Филимоша выпучил жёлтые глаза и, устремив взгляд в небо на бледно-голубой месяц, нервно кивнул крючковатым клювом в сторону реки. — Поспешите, а то скоро будут разводить мосты.
— Да, да…
Ребята и сами понимали, что необходимо спешить. На том и закончился разговор. Птица махнула на прощанье детям и поспешно скрылась в чаще дремучего леса. Ребята также помахали вслед помощнику старой ведьмы.
— Ну что, ребята, — облегчённо вздохнула Соня, — кажется, мы спасены!
Мальчики неопределённо пожали плечами: в отличие от девочки они были не так уверены в благополучном исходе.
— Вот именно — кажется, — вздохнул уставший Трошкин.
Пётр Ларин тоже был в замешательстве, однако, в отличие от друга, старался не терять бодрости духа.
— Не канючь! — оборвал Витьку товарищ. — Давайте поскорее переставлять свои ноги, а то и в самом деле мост разведут.
Беглецы на всякий случай бросили опасливые взгляды в сторону леса, откуда с минуты на минуту могла появиться погоня, и стремглав устремились к бурной реке, через которую был переброшен узкий разводной мост.
— Быстрее, мальчики! — подгоняла Соня, хотя сама едва поспевала за друзьями.
Пётр и Витя во весь опор неслись к спасительному мосту, понимая, что его могут в любую минуту развести и они останутся на этом берегу, где их ждали не только неприятности, но и гибель.
— Сама шевели копытами, — огрызнулся на ходу Витька, с трудом таща свой тяжёлый чемоданчик.
Соня не ответила на грубость Трошкина, а молча заспешила за мальчиками, чтобы не опоздать перейти на другой берег. И она оказалась права: когда дети были уже у цели, бородатый смотритель стал разводить мост.
— Подождите! — в один голос закричали взволнованные дети. — Подождите нас!
Пожилой бородатый мужчина в длинном брезентовом плаще и рыбацкой шапке перестал тянуть рычаг управления, обернулся на крик и удивлённо посмотрел на детей. Его взгляд выражал одновременно и удивление и недовольство. По-видимому, он уже представлял себя отдыхающим в тёплой постели или сидящим перед горящим камином с кружкой добротного кваса, а тут необходимо задерживаться…