Ларри понравилось, как это прозвучало. Он любил шикарные места, но еще больше любил их, когда не был с другими детьми.
- Что там? - спросил он, бочком подходя к старшим мальчикам. - Какое-то заброшенное здание.
Заика ухмыльнулся. В отличие от Аргайла, его зубы были одного цвета. Жаль, что цвет был зеленый.
- О, э-э-э-это не не за-заброшка, - сказал он.
Почесав в затылке, Ларри последовал за мальчиками вдоль ручья. Он надеялся, что они не доберутся до луны. Судя по тому, что он слышал, атмосфера там была ужасной. К тому же он даже не любил сыр.
- Сюда, странный парень, - сказал Аргайл, поднимаясь по склону.
Грязь и камни посыпались позади него, лесная мини-лавина.
- Я - Ларри, - сказал Ларри, сам не зная почему.
"Странный ребенок" был, пожалуй, более подходящим.
- Ларри, - сказал Толстый Хрен.
- Л-Л-Л-Л-Ларри,- добавил Заика. - Ш-ши-шикарное имя.
- Спасибо, - ответил Ларри. Он ненавидел свое имя. Мать часто называла его Сыном, что ему нравилось, но он не мог просить этих троих мальчиков называть его так. Это могло показаться немного странным. - Сколько нам еще осталось?
Аргайл тяжело дышал, как голодная собака. Он сунул руку в шорты и хорошенько пошарил там.
- Поверь мне, оно того стоит.
- С-с-стоит, - сказал Заика, но что-то в том, как он это сказал, обеспокоило Ларри.
Внезапно он пожалел, что не сказал им "нет", что ему хорошо там, где он был, но теперь было уже слишком поздно.
Не пошел с хорошими мальчиками на холм, чтобы посмотреть шикарное место? - насмешливо произнес голос матери. - Не знаю, почему я просто не назвала тебя Лорой и не покончила с этим...
На вершине холма была небольшая поляна. За ней виднелась маленькая ветхая хижина, не похожая ни на что, виденное Ларри раньше. Это не было похоже на хорошие хижины в лагере; эта хижина была построена вручную – очень нетвердой рукой, судя по всему. Бревна наклонялись в одну сторону, доски – в другую, и все сооружение выглядело так, будто оно рухнет, если кто-нибудь чихнет слишком близко.
- В чем дело? - спросил Ларри.
Аргайл, Жирный Ублюдок и Заика теперь стояли в ряд и смотрели на него. Что-то в них изменилось. Дружелюбные разноцветные улыбки исчезли, их сменили пристальные взгляды, и Ларри это ничуть не понравилось.
- Ладно, ребята, - сказал Аргайл, снимая свитер.
Толстый Хрен снял футболку, чтобы показать сиськи больше, чем у матери Ларри. Заика в конце концов тоже снял рубашку; похоже, его затруднение шло дальше, чем просто речь. Ларри стоял и смотрел, не зная, что они делают и что собираются делать дальше. Если бы он знал, то, возможно, успел бы убежать, позвать кого-нибудь из вожатых, но к тому времени, когда эта мысль пришла ему в голову, было уже слишком поздно.
- Хватай его! - сказал Толстый Хрен, кидаясь к нему, как что-то с Запретной планеты.
Ларри повернулся, чтобы бежать, но Аргайл в ту же секунду оказался рядом, повалив его на землю, его потный живот терся о затылок Ларри.
- Хватай его за ноги, - сказал Аргайл, и через секунду ноги Ларри были сильно схвачены.
Потом ему что-то засунули в рот, что-то потное и прогорклое; Ларри не потребовалось много времени, чтобы понять, что это носок. Одна босая ступня Заики выдавала его с головой.
Бормоча им что-то, предупреждая, что его мать не слишком обрадуется, когда узнает об этом, Ларри мог только смотреть, как верхушки деревьев проплывают над головой; редкие солнечные лучи пробивались сквозь них и били ему прямо в глаза.
Затем Аргайл издал над ним какой-то звук.
- Свинорыл! - завопил он, что бы это ни значило.
- Сви-н-н-норыл! - сказал Заика, шагая рядом со своими приятелями.
Ларри закрыл глаза и смирился со своей судьбой, какой бы она ни была. Это были большие мальчики – старшие мальчики – и они могли делать с ним все, что им заблагорассудится. Он только надеялся, что это не связано с огурцом и горшочком меда.
- Этот поросенок пошел на рынок, - сказал Аргайл.
- Этот поросенок остался дома, - пропел Толстый Хрен.
- Эта маленькая с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с...
- Черт возьми, хватит заикаться, - упрекнул его Аргайл. - Если не справляешься, то не пой.
Ларри застонал, когда над головой появилась полуразрушенная крыша.
- У этого поросенка был ростбиф, - сказал Аргайл.
- А у этого поросенка его не было, - добавил Толстый Хрен.
А потом они стали раскачивать его, высоко поднимая ноги и смеясь, как гиены.
- А этот поросенок кричал: "Ви-ви-ви-ви-ви!"
Они отпустили на подъеме. Ларри закружился в воздухе. Поскольку он весил меньше четырех стоунов, выжимаясь насквозь, он поднялся высоко – почти вровень с прогнившей крышей хижины – прежде чем сработала гравитация. Он приземлился лицом вниз в то, что на первый взгляд казалось грязью. Послышалось хлюпанье, и Ларри перестал дышать.