Фредди посмотрел куда-то вдаль, сам не зная почему.
- И да, и нет, - сказал он.
Способ Загадочного Мальчика ответить на вопрос.
- О-о-о, звучит интересно, - сказала Аманда, поглаживая гриб. Это привело бы в возбуждение любого подростка, но Фредди опять ничего не почувствовал, даже малейшего шевеления. - Не хочешь уточнить?
- Не пойми меня неправильно, - сказал он. - Мне нравится колледж, но я просто не знаю, чем он закончится. У большинства ребят есть планы, они уже знают, что хотят делать со своей жизнью...
- А ты – нет?
Он пожал плечами.
- Я всегда хотел быть шеф-поваром, - сказал он, сам не зная, зачем говорит ей это. Она не ела пищу, которая не была покрыта насекомыми, дерьмом или мочой. - Но я просто не смогу вынести вечно кричащего Гордона Рэмси на меня.
Аманда рассмеялась.
- Глупо, - сказала она. - Не все же время. Он очень редко работает по выходным.
- Во всяком случае, я вроде как отказался от этой идеи. Я больше склоняюсь к карьере юриста.
- Ух ты. Хочешь быть адвокатом, - oна присвистнула.
Фредди увернулся от жука, вылетевшего у нее изо рта.
- Нет, я думаю о том, чтобы стать одним из тех охранников в здании суда, с волшебными палочками, которые пищат без всякой причины.
Улыбка Аманды померкла, а потом снова скривилась.
- Ну, это работа. Кто-то должен это делать.
- Так что насчет тебя? - Фредди подвернул лодыжку о сосновую шишку, а затем провел остаток следующего предложения, притворяясь, что это не больно.
- Я думала заняться энтомологией, - сказала она. Когда Фредди нахмурился, она пояснила: - Изучением насекомых.
- А-а-а, - протянул Фредди. Это ужасная работа для нее. Всегда будет искушение поесть. Через несколько недель она станет размером с плавучий дом, и все будут гадать, куда, черт возьми, делись все образцы. - Я тебя скорее определил как ветеринара.
На мгновение она выглядела оскорбленной.
- Кошки, собаки и все такое прочее? - сказала она. - Нет, я за сохранение вида, но домашние животные – это совсем другое дело. На самом деле, каждый, кто держит зверя в качестве домашнего животного, должен быть арестован и расстрелян из двенадцатизарядного дробовика.
Фредди решил не упоминать о мистере Тигглсе и Ровере, которые ждали его дома. Он не знал, насколько серьезно она относится ко всей этой истории с массовыми казнями.
- Животных нельзя таскать на поводках, сажать в клетки размером не больше гроба, кормить другими измельченными животными только для того, чтобы сохранить им жизнь. Это просто неестественно.
Знаешь, что еще неестественно? - подумал Фредди. - Поедание жуков...
- И даже не начинай мне рассказывать о цирках.
- Ладно, не буду, - сказал Фредди. - Так это все из-за энтомологии? Они делают это в колледже?
Аманда кивнула.
- Да, там есть целый курс. Начинаешь с очень малого, как муравей или денежный паук, и продвигаешься вверх. К концу семестра, я думаю, мы сможем препарировать жука.
- Джон, Ринго, Пол или Джордж? – хмыкнул Фредди.
- Мы не знаем их имен, - сказала она. - Лучше не сближаться с тем, кого собираешься разрезать на сотни крошечных кусочков.
И на этой ноте, - подумал Фредди, - я больше никогда в жизни не буду пытаться пошутить...
- Ты мне нравишься, Фредди, - сказала она так неожиданно, что он был застигнут врасплох и врезался в дерево, дерево, которое имело полное право стоять крепко, так как оно простояло там намного дольше, чем он.
- Прошу прощения? - спросил он, выковыривая ягоды и веточки из волос.
Аманда хихикнула.
- Я сказала, что ты мне нравишься. Ты кажешься очень хорошим парнем, и хотя твои планы на будущее включают обыск преступников перед тем, как их приговорят к пожизненному заключению, я действительно думаю, что у тебя все в порядке с головой.
Где-то там был комплимент; Фредди просто жалел, что у него нет микроскопа, чтобы найти его.
- Ты мне тоже нравишься, - сказал он. - Даже несмотря на то, что твой любимый ресторан – Амазонка, и у тебя есть странная способность сбивать деревья, даже не замечая, что ты это делаешь.
Аманда медленно двинулась к нему, глядя себе под ноги. Фредди неловко переступил с ноги на ногу, ожидая ее прихода. Казалось, это заняло целую вечность, и он понятия не имел, что делать с руками. В конце концов, он решил засунуть их как можно глубже в карманы. Там они были в безопасности. Потные, дёргающиеся, но безопасные.
Их лица были в футе друг от друга, когда она сказала:
- Поцелуешь меня?
Жуки, дерьмо, моча, жуки, моча, и дерьмо... Они все еще были там, в этом прекрасном рту, которого он так сильно хотел коснуться своим собственным. Он старался не морщиться. Это было все, чего он когда-либо хотел; она была всем, чего он когда-либо хотел. Будь он проклят, если позволит такой глупой мелочи, как личная гигиена, встать у него на пути.