Решив отпустить с миром смоленского воеводу, каждый занялся своим делом. Я с Аршаком пошли принимать гигиенические процедуры, а Эса развела костер для ухи. Ага уже закончил разделку тушек.
Завтрак из наваристой ухи можно считать варварством и издевательством над не проснувшимся еще желудком, но, что удивительно, мне понравилось. Благодарность Аге в виде опустевших мисок и сытый взгляд потешили его и подняли настроение силачу.
После завтрака мы направились к лодке и поплыли на городскую пристань прихватив пленника, обещавшего вести себя смирно. Эса сказала, что Радомысл будет ждать утром именно там. Встретившиеся нам по пути рыбаки провожали нас неласковыми взглядами. Аршак говорит, что они посчитали нас за конкурентов, которые уже возвращаются с промысла, оставив их без рыбы. Это было странным, так как полноводная и чистая река буквально кишмя кишела всевозможной живностью. То тут, то там блестели плавники всевозможных видов рыбешек. На берегу, в камышах, крякали утки, а из леса довольно часто на водопой выходили непуганые звери. Это время чистой природы и незамызганной человеком атмосферы. Пройдет всего три-четыре века, когда человек превратит реку в темное ничто, а воздух будет все противнее и противнее вдыхать.
Путь до пристани был довольно долгим. Я даже успел слегка вздремнуть. Когда на излучине реки появился город, а за ним и пристань, я обрадовался. Как оказалось зря. Суровые лица Радомысла и Сокола я заметил практически сразу, как только мы пришвартовались, лавируя между многочисленными ладьями и рыбацкими суденышками.
По ходу, мне предстояло выдержать знатную порку. Хотя, с какой это стати? Меня похитили и пленили. Мне удалось сбежать и дать по мордасам обидчикам.
Более того, я даже раскрыл заговор против князя. Даже целый свидетель имеется. Дядя с учителем не в курсе про заговор и делают выводы из неверных предпосылок. С их стороны, кажется, что меня пытались похитить, а я в ответ сбежал и прихватил дурачков, осмелившихся меня тронуть. Теперь я устраиваю, по их мнению казнь над похитителем, оказавшийся городской знатью Смоленска, а им, бедным послам гостомысловым, нужно теперь искать дипломатические выходы на урегулирование ситуации. Эка я накрутил, однако. Ничего, дядюшка, твои уроки дипломатии и политологии не пропали для меня даром. Сейчас устроим им шоу. Уж этого «гэ» я в той жизни навидался.
Глава 7
Смоленск, весна 826 г.
Как только борта лодки коснулись пристани, я спрыгнул на причал и трусцой пробежал к дяде. С радостным восклицанием я обнял Радомысла, стискивая его так, чтобы аж кости захрустели. С Соколом такое провернуть не получилось, он как уж вывернулся, когда я его прижал, будто родного. Надо отметить, что они обрадовались моему здоровому состоянию, хотя и заподозрили что-то неладное. Сокол даже предположил, что меня слишком сильно приложили чем-то, раз я так бурно реагирую на столь непродолжительное расставание с ними. Дядя промолчал, но старый пройдоха, не подал и виду на мое неадекватное поведение. Он критически оглядел меня, убедился, что я здоров и махнул в сторону, приглашая пройти с ним.
Эса, Аршак и Ага со связанным пленником встали возле Сокола.
– Ты что задумал, племяша? – отойдя в сторону, удивленно прошипел Радомысл.
– Все будет отлично, дядя! Доверься мне.
– Олег требует виры с твоего отца. Требует твоего добровольного заточения в темницу до того, как прибудет Гостомысл. Ты понимаешь, что тебя используют? – кажется, тут еще местная политика вмешалась, раз такие требования, но ничего, чуть подкорректируем план и прорвемся с боем.
– Я знаю, что делаю, дядя. Доверься мне, – я смело взглянул в глаза Радомыслу, – прошу тебя.
Пару мгновений мне казалось, что дядя сейчас прикажет Соколу связать меня и бежать отсюда, пока я не натворил еще бед, но в итоге он шумно выдохнул воздух и махнул рукой в жесте «да будь что будет».
– Спасибо, – я улыбался дяде, как начищенный медяк.
– Должен будешь, – хмыкнул тот в ответ.
Мы подошли к оставшейся группе. Четыре радомысловских варяга стояли неподалеку. Всего нас было восемь человек и один пленник. Мы направились в сторону смоленского кремля.
Путь к князю мы проделали в молчании. Сокол пялился на мою гоп-компанию. Ага его не особо удивил, наверное из-за отсутствия у него оружия. А вот Эса явно произвела положительное впечатление. Дядю же ничего не интересовало. Мне кажется, что он в очередной раз преподает мне какой-то урок дипломатической этики и региональной политики, будто знает наперед мои действия. Ничего, это мы проверим.