Когда Радомысл предложил учителю еще один день отлежаться, Сокол так сильно воспротивился, что тут уже никто не удержался от хохота. Посмеиваясь, Радомысл разрешил Соколу выписаться из лазарета и встать в строй.
Наше путешествие возобновилось на следующий день. Город Кордно, столица вятичей находилась в пяти днях пути от нашего нынешнего места. Все это время я тренировался с дружинниками, Сокол настаивал на ежедневной смене партнера, дабы я не привыкал к слабостям противника. Дядя тоже не отставал, увеличивая мои познания не только в азах дипломатии, но и натаскивая меня в военном ремесле. Мы начали разбирать боевые построения, их преимущества в той или иной местности.
Аршак меня удивил своим разносторонним образованием. Он за несколько дней смог поставить мне правильное произношение латыни. Его удивление моему знанию латинских букв и некоторых слов было непередаваемым. Я поймал себя на мысли, что мне хотелось его почаще удивлять, чтобы видеть это мультяшно-алладинское выражение вселенского изумления.
Когда до Кордно оставался один день, вечером, после тренировки, ко мне подсела Эса. Я лежал у корней огромной сосны. Сегодня Сокол дал мне сразу двух противников. Пришлось выложится по максимуму. Подсевшая под бок Эстрид, что-то меня спрашивала и я отвечал невпопад ровно до тех пор, пока в бок не прилетел ее локоть. Усталость слегка отступила и заставила все же напрячь серое вещество.
– Так что ты решил? – проворчала воительница.
– А что случилось? – я пытался вспомнить что она спрашивала и уловить суть.
– Ларс, соберись, – Эса закатила глаза, – твое посольство должно заключить союз с вятичами. Если ты помнишь, я предупреждала тебя о том, ты должен жениться на дочери Ходота.
– Точно, я и забыл.
Эстрид показательно стукнула себя ладонью по лбу, наверное, удивляясь как она умудрилась связаться со мной.
– Так что ты решил? – не унималась она.
– Пока не знаю, – я задумчиво поскреб появившуюся щетину, – решу на месте. Женитьба не входит в мои планы. Если помнишь, я хочу в Константинополь. Титул князя мне не нужен. Пусть отец с дядей сами разбираются со словенскими проблемами.
– Это как-то легкомысленно, не находишь? – Эстрид склонила голову на бок.
– Я правда не знаю. Буду отбиваться от этого брака. Не будут же они под угрозой смерти вести меня под венец?
Молчание Эсы мне не понравилось. Неужели могут заставить жениться? Я посмотрел на вассала. Она улыбалась.
– Чего это ты смеешься?
– Иногда ты такие умные вещи говоришь, будто тебе не семнадцать, а все пятьдесят лет, а иногда твоей наивности можно только поражаться.
– Да в чем дело?
– Если ты прилюдно откажешься от брака, то это будет сродни объявлению войны. – Эса встала и начала ходить взад-вперед, – Представь ситуацию, что Радомысл и Ходот договорились о союзе и браке. Они собирают народ и прилюдно объявляют о свадьбе на следующий день. Куда ты денешься? – она хмуро посмотрела в мое уставшее лицо.
А ведь действительно, такой вариант вполне может быть реален. Да и в духе моего дядюшки. С него станется за моей спиной все решить. А потом заявить, что он решил проверить мое чувство ответственности и долга перед всеми словенами. Что же делать?
– О, посмотрите-ка на всемогущего и хитроделанного Ларса, – заметив мою хмурую рожу, заявила Эса, – Ну что? Понял теперь в какой ситуации мы оказались?
– Мы?
– Да, мы! Куда мы с Агой от тебя денемся? Мы теперь единый кулак против всего мира.
Это было очень приятно слышать. Наверное, на моем лице это отобразилось, так как Эса устало покачала головой.
– Я поговорю с дядей, – хмыкнул я ей.
– Я просто не хочу, чтобы ты оказался в какой-либо безвыходной ситуации. Я все-таки клялась защищать тебя от любой опасности.
– Ладно, мой верный вассал, я ценю это, – я встал, ища глазами дядю.
Эса что-то проворчала в ответ, а я направился к нашедшемуся Радомыслу.
Дядя сидел у костра и попивал нечто явно горячительное. Румяные щеки и осоловелый взгляд выдавали его с потрохами. В руках он держал деревянную кружку.
– А, Ларс… Ну как тренировка? – заметив меня, поинтересовался Радомысл.
– Тяжело против двоих, но это дело привычки.
– Я помню, как мы с твоим отцом сразу против десятка ворогов бились. И это вдвоем, – он поднял палец, подчеркивая важность сказанного.