~~
Облако желтоватой пыли медленно, опускалось на каменистую поверхность Долины Смерти. Тяжело подскакивая на ухабах и выбоинах, «кадиллак» полз, словно гигантская сороконожка из мультфильма, вниз по узкой дороге, уходящей в пустынную впадину. Температура на солнце была 125°, а земля раскалилась до 190°[7]. По обеим сторонам долины, усеянной камнями и белыми лужицами засохшей соли, протянувшейся на триста километров, возвышались голые скалы, окутанные дымкой. Июль – неподходящий сезон для туристов.
На крысиной мордочке сидевшего за рулем Кении застыло мрачное выражение. Банки Капистрано сказал ему, что если он еще хоть раз опоздает, то получит такого пинка под зад, что улетит прямиком на свои Гавайи.
Джо-Мороженщик, сидя рядом с гавайцем, грыз плитку шоколада с миндалем. Они ехали уже почти три часа. С шоссе № 15 «кадиллак» у городка под названием Бейкер свернул к Долине Смерти. Банки Капистрано, развалившись на красных бархатных подушках, угрюмо попыхивал сигарой.
Несмотря на кондиционированный воздух в машине, удушающая жара, казалось, проникала сквозь металл.
– Сюда, – показал Джо.
Вправо от главной дороги уходила тропа, ведущая к Черным горам, что возвышались к северу от долины. Кении сбавил скорость и свернул. Метров через сто он нажал на тормоз: дорогу перегораживал шлагбаум.
– В чем дело? – поинтересовался Банни.
– Проезда нет, босс.
– Джо, займись, – приказал старый мафиозо.
Джо-Мороженщик открыл дверцу и вышел. Ему показалось, будто он входит в преисподнюю. Жара была невыносимой. Пройдя десять метров до шлагбаума, Джо весь взмок. К деревянному столбу была прибита табличка с надписью: «Проезд закрыт. Дорога не патрулируется». Шлагбаум был заперт на висячий замок.
Джо выхватил из-за пояса короткоствольный пистолет 38 калибра, приставил ствол к замку и нажал на курок. Замок разлетелся на кусочки. Пуля, ударившись о камень, зловеще взвизгнула. Эхо от выстрела прокатилось по пустой долине, но здесь не было никого, кто бы мог его услышать. Джо-Мороженщик поднял шлагбаум, сделал Кении знак ехать и опустил планку позади «кадиллака». Мало ли кто сюда забредет, хоть лесничий, не стоит привлекать внимание. Затем он вернулся в машину, жадно вдыхая кондиционированный воздух. Полминуты спустя «кадиллак» скрылся за желтоватыми камнями и въехал в ущелье. Дорога была такой узкой, что Кенни приходилось ехать очень осторожно, чтобы не помять крыло на крутом повороте. Перед самыми колесами желто-черной ленточкой проскользнула гремучая змея. Минут двадцать «кадиллак» ехал по извилистому каньону. Наконец, за очередным поворотом дорога стала шире. Впереди показалось небольшое плато, большую часть которого занимало ослепительно сверкавшее на солнце соляное озеро. Кении затормозил, и Джо-Мороженщик вышел из машины. Он подошел к багажнику и открыл его. Внутри, скорчившись, лежал Генри Дуранго со связанными руками и ногами, с окровавленным лицом.
– Кении, иди сюда, помоги! – позвал Джо.
Коротышка-гаваец нехотя вылез из машины. Вдвоем они вытащили фотографа из багажника и понесли к соляному озеру.
Белая корка хрустела под ногами. Они шли молча, чувствуя взгляд Банки Капистрано, следившего за ними из машины. Джо-Мороженщику было не по себе. Обычно Банни поручал ему работу попроще: например, без свидетелей разрядить обойму кольта в голову какого-нибудь бедолаги, мешавшего боссу, или бейсбольной битой переломать ноги игроку, не уплатившему долга. Но такие дела, как сегодня, были ему решительно не по вкусу. Слишком все сложно...
Кении остался присматривать за пленником, а Джо вернулся к машине за инструментами. Десять минут спустя вышел из лимузина и Банни. Впечатление было такое, будто ему льют на плечи расплавленный свинец. Не хотелось даже курить. Банни медленно направился к Генри Дуранго. Фотограф был распростерт на раскаленной соляной корке в одних трусах, руки и ноги привязаны к вбитым в землю колышкам. Он едва осознавал происходящее, но уже чувствовал жар солнечных лучей. Легкие его начали пересыхать от раскаленного воздуха. Банни Капистрано ткнул в него зажженной сигарой.
– Даю тебе последний шанс, – сказал он. – Отдашь мне пленки – уедешь из Вегаса с пятьюдесятью штуками в кармане. Нет – оставим тебя здесь подыхать.
Генри Дуранго ничего не ответил. Опухшие, растрескавшиеся губы нестерпимо болели, горели изрезанные уши. Нет, думал он, нет, старик блефует. Надо держаться. Банни Капистрано с раздражением покачал головой и вернулся в «кадиллак». Джо и Кении последовали за ним.
– Что будем делать, босс? – спросил гаваец, опустив стекло, отделявшее переднюю часть салона от задней.
Банни стряхнул пепел с сигары, глядя сквозь затемненные стекла на распростертое на поверхности сверкающего озера тело.
– Включи седьмой канал, – сказал он. – Там интересный фильм.
Он откинулся на мягкие бархатные подушки и вытянул ноги. Половина первого. Солнце будет немилосердно палить еще часов пять. Без воды Генри Дуранго не продержится и двух. Мотор был включен, кондиционер работал, и в «кадиллаке» по-прежнему царила восхитительная прохлада. Джо включил радио и достал из ящика для перчаток плитку шоколада. Кенни чихнул. Видимо, кондиционированный воздух был чересчур холодным.
~~
Сержант Фред Магрудер, прикрыв трубку левой рукой, крикнул шерифу Тому Хеннигану:
– Это парень из «Сан-Франциско Стар». Уверяет, что один из его репортеров исчез сразу после того, как сообщил ему по телефону, что раскопал нечто сенсационное насчет Банни Капистрано. Разоряется, как ненормальный, грозит поднять шум, сообщить в ФБР. Уже в который раз звонит.
Том Хенниган вздохнул и выругался сквозь зубы. Сан-Франциско слишком далеко, чтобы можно было как-то воздействовать на этого скандалиста-писаку. Подумав, он крикнул сержанту:
– Скажи ему, что мы не обязаны присматривать за всякой швалью, что сшивается в городе. Мы ничего не знаем.
Сержант, казалось, колебался:
– А это не тот ли парень, которого Джо нам велел арестовать три дня назад? Мы еще сдали его с рук на руки Банни Капистрано...
Маленькие поросячьи глазки Шерифа Хеннигана почти совсем исчезли в складках жира:
– Пошли-ка ты этого надоеду куда подальше. Банни Капистрано – один из самых уважаемых граждан нашего города.
Он встал и ногой захлопнул дверь своего кабинета. Затем, почесав в затылке, снял трубку прямой связи с полицейским управлением Лас-Вегаса.
~~
Мертвенно-бледный, с открытым ртом, запекшимися, растрескавшимися губами, покрытыми белым налетом. Генри Дуранго хрипел. Глаза его слиплись от засохшего гноя.
Было уже половина третьего.
Ни одно живое существо не могло бы долго выдержать в адском пекле Долины Смерти.
Сквозь затемненные стекла «кадиллака» Банни Капистрано взирал на распростертое тело с растущей тревогой и раздражением. Пленку надо было найти во что бы то ни стало.
– Иди, поговори с ним, – приказал он Джо-Мороженщику. – Скажи: если не расколется, то подохнет.
Телохранитель выскочил из машины. Нагнувшись над Генри Дуранго, он сразу понял, что фотограф без сознания. Расширение сосудов вызвало кровоизлияние в мозг. Кожа несчастного была горячей и сухой, как бумага. Обратившись к нему и не получив ответа, Джо бегом вернулся к «кадиллаку».
– Подыхает, – сказал он.
Банки Капистрано так и подскочил на сиденье.
– Так отвяжи его, черт побери! Нужно, чтобы он заговорил. Дай ему попить!
Кенни и Джо бросились выполнять приказание. Но когда они отвязали Генри Дуранго, он по-прежнему лишь слабо хрипел, закатив глаза. Кенни открыл банку пива и попытался влить немного фотографу в рот. Жидкость вытекла обратно. Банни Капистрано отшвырнул сигару, которая зашипела, воткнувшись в соль, и заорал:
– Пленка, черт побери, где пленка?!
Генри Дуранго отрыгнул остатки пива и захрипел чаще. Выпучив глаза, Банни уставился на него. Им овладел один из его обычных припадков бешенства. Он с силой пнул умирающего ногой в лицо.
– Прикончи его, Джо! – рявкнул он.
Джо-Мороженщик не спеша направился к багажнику «кадиллака» и вернулся с двуствольной винтовкой. Он зарядил ее, приставил стволы к животу Генри Дуранго и нажал на оба курка почти одновременно. Два выстрела прогремели в раскаленном воздухе. Живот фотографа мгновенно превратился в кровавое месиво. Он открыл глаза и, скорчившись, взвыл нечеловеческим голосом.