— Ну что, моя дорогая, — выкладывая на стол козырной туз, улыбнулся Герцог, — что будешь снимать? Может сразу все? Что время зря терять.
— До конца часа целых две минуты, — проскрипела я зубами.
— Думаешь сможешь взять партию? — усмехнулся мужчина, в упор смотря мне в глаза.
— Почему бы и нет, — пожала я плечами, — богиня побед не всегда будет на вашей стороне.
— А ты знаешь, что она супруга бога войны, — наблюдал он за моими движениями.
Я это прекрасно знала, но верила, что как женщине, она мне поможет и убережет от ужасной участи. Но чем ближе подходила к финалу партия, тем отчетливее я понимала, что даже она та еще стерва, и сегодня ласкает своим взором только Валторна.
— Раздевайся, — выкладывая на стол пару тузов, рассмеялся он.
— Черт бы побрал Фамилису, — тихо проклинала я богиню удачи и азартных игр.
Задумавшись, решила, что безопаснее всего будет снять с себя, и пришла к выводу, что нужно начинать с белья. Тем более тяжелый каркас платья позволит мне чувствовать себя уютно даже без верхнего неглиже. Заведя руки за корсаж, подцепила бантики и вытянула невесомую ткань верхней сорочки. Демонстративно откинула ее на диван и села вновь за стол.
Теперь первая сдача была за Герцогом.
А значит мне вдвойне нужно быть осторожной. Все же не просто так он постоянно выигрывал. В детстве мама постоянно мне говорила, что как только я подрасту, папа расскажет мне секрет, как всегда побеждать и играть наравне с родом Эр Гарс, но они погибли раньше, чем я узнала этот секрет. И теперь пожалела, что не прислушалась к прошлым советам. И понадеялась, что смогу у него выиграть три несчастных раза.
И вот карты опять оказались на руках, и я едва не застонала от того, насколько ужасная комбинация мне выпала. С такими на руках было впору сразу продолжать раздеваться. Если уж я с сильной рукой проигрывала, то тут и говорить не о чем. Он меня как малолетку под орех разделает, и даже не будет мелочиться на вежливость и галантность.
— Раздевайся, моя дорогая, — еще спустя час провозгласил мужчина.
— Отвернись, — щеки обожгло румянцем.
— Нет, — он усмехнулся, — сразу привыкай. Так что давай, не теряй драгоценное для тебя время.
— Хорошо, — запустила руки под юбку и стянула панталоны, под которыми было белье.
— Что же, у нас остался всего один час, — расплылся он в довольной улыбке, — сдавай.
— Я смогу отыграть у тебя две сдачи, — продолжала настаивать на своем.
— Как скажешь, — ничуть не смутился Герцог, блуждая взглядом по моей фигуре.
— Надо было внимательнее отца слушать, — пробубнила я себе под нос.
— Как только станешь моей, — облизнул он губы, — я тебе поведаю секреты наших семейных игр.
Мне не оставалось ничего другого, как раздать карты на стол. Я даже подумать не могла, что вот так вот по-дурацки не смогу отыграть у него две сдачи. Это же, считай, позор. Теперь я кажется понимаю, почему все с ним соглашаются играть. Я сама как маленькая попалась на этот детский трюк. Понадеялась, что время будет на моей стороне и при самом худшем раскладе, я смогу взять три партии из бесконечной вереницы сдач.
И вот теперь все мои радужные мечты с треском разбились о суровый айсберг реальности. Валторн жульничал, и делал это настолько виртуозно, что, не зная секрета, раскрыть его невозможно. А если я не могу доказать факт обмана, то и смысла препираться нет. Ни один суд не примет довод, а вот он сам почти признался. Нет доказательств, нет и вины.
Теперь же мне приходилось сидеть на стуле и с ужасом смотреть, как карты с каждой новой раздачей хоронят меня все сильнее и сильнее. Время утекающее, как вода сквозь пальцы, безжалостно подходило к концу, отсчитывая последние полчаса до полуночи.
В канун праздников проигрыш мужа и наша с ним договоренность вступят в силу, и у меня не будет пути назад. Я должна буду беспрекословно выполнять каждую его команду и не пытаться сбежать отсюда. Если я этого не сделаю, меня и мою семью ждут неприятности.
Кажется, теперь я понимаю, почему девушки молчали. Они не могли рассказать, что проиграли сами себя в попытке сбежать от него. Если даже мне, человеку, которому в два года дали в руки карты и объяснили как играть, нельзя его победить, то о других и речи быть не может. Так что мне придется принять собственную глупость как данное, и на три недели стать его безотказной вещью.