Вопль Ширли разбудил Ройса. Машинально он схватился за банку с пивом, которую перед сном поставил на тумбочку перед своей кроватью. Отхлебнув глоток, он почувствовал, что пиво теплое, чего он и боялся; но и это было кстати, и только после второго глотка, открыв глаза пошире, он обнаружил, что из его груди торчит мачете.
– О-о-ох, – вырвалось у него; потом, охваченный паникой, он громко закричал. Мич, находившийся уже на расстоянии одного квартала от дома Ширли, услышав этот звук, истолковал его как предсмертный стон Ройса.
Ройс сам принял свой вопль за предсмертный, хотя толком его не слышал. Он схватился за телефон, но уронил трубку, и ему пришлось медленно подтащить аппарат на постель.
– Помогите, меня забили, кишки из меня выпустили, – завопил он, но поскольку забыл вначале набрать номер, ответа не последовало.
В этот момент Ширли стала приходить в себя. Перевернувшись, она попыталась забраться на постель, думая, что ей, вероятно, приснился кошмар, но увидела, что ошибается, так как из груди Ройса по-прежнему торчало мачете, а он сам, еще живой, пытается поговорить по телефону, звоня, как решила Ширли, своей жене.
– Кому ты звонишь, Ройс? – спросила Ширли. Она уже несколько недель подозревала, что он втихаря позванивает своей жене.
Но потом от общей картины она совершенно потеряла силы и вцепилась в край постели, словно это был край пропасти.
– Помогите, помогите, помогите! – кричал Ройс в трубку. Потом ему удалось набрать номер телефонистки, и ему ответили. – Помогите, к-т-строфа! – завопил Ройс.
Оператору хватило сообразительности уловить в его крике нотку отчаяния.
– Успокойтесь, сэр, – сказала она. – Где вы находитесь?
Ройс стушевался. Он знал, что в Харрисбурге, но даже если бы на припоминание номера улицы ему было отпущено несколько недель, он бы его не назвал, а в его распоряжении такого времени не было. Он передал трубку Ширли, которая, оторвав одну руку от края обрыва, сумела промямлить адрес.
– Ой, Боже ты мой, леди, поторопитесь, пришлите нам скорую. – Пока она разговаривала, Ройс потерял сознание.
Мичу тем временем удалось дотащиться до «Усталого лентяя», и по выражению его лица Губерт Младший тут же понял, что он, во всяком случае, по мере сил, выполнил свою клятву.
От желания, чтобы Ройс пострадал, Мич очень быстро перешел к желанию, чтобы он не умер.
– Я убил Данлапа, – объявил он, задыхаясь. Это сообщение мгновенно обеспечило ему внимание всех собравшихся в баре. Губерт Младший, привыкший к происшествиям, сразу же снял трубку и дал знакомому шоферу скорой помощи максимально подробные инструкции, куда ехать. Затем он выгреб деньги из кассы, на случай, если в его отсутствие забредет грабитель. Через несколько секунд он в сопровождении всех посетителей бара несся по улице к дому Ширли, а Мич остался сидеть за столиком бледный и без сил, обдумывая, с чего лучше начать свой рассказ, когда явится полиция.
Благодаря расторопности Губерта полиция, скорая и те, кто перед тем сидел в «Усталом лентяе», прибыли в дом Ширли почти одновременно.
– В доме кто-нибудь вооружен? – спросил молодой полицейский.
– Нет, это просто покушение на убийство, – ответил Губерт Младший. Набравшись храбрости, двое полицейских распахнули дверь. Они не были убеждены в безопасности акции, но собравшаяся позади толпа не оставляла им выбора. При виде такого сборища людей Барстоу, раз тявкнув, ринулся прятаться под кровать в спальне. Сторожевой пес из него всегда был никудышный.
Когда толпа ввалилась в спальню, ее взору представились две альтернативные возможности: можно было смотреть на огромного мужчину с мачете, торчащим из груди, лежавшего на кровати без сознания, или на крупную голую женщину, сидевшую на полу. Ширли была так потрясена, что у нее не было сил одеться. Она сидела рядом с кроватью, как в столбняке, ожидая, когда Ройс кончит умирать; в следующий миг она увидела в спальне десятка два мужчин.
– Мэм, мы из полиции, – представился молодой офицер, снимая шляпу.
– Это ужасно. Чего мы такого сделали? – всполошилась Ширли. Потом, вспомнив о своей наготе, она, растолкав мужиков, торопливо двинулась в ванную, прижимая к груди лифчик. Люди наблюдали в молчании, сознавая, что являются свидетелями подлинной трагедии: преступление в порыве страсти, обнаженная женщина, умирающий мужчина. Но вид Ройса почти немедленно подействовал на их ненадежные животы. Несколько зрителей, выбежав на крыльцо, стало издавать кишечником характерные звуки. Только водители скорой сохраняли невозмутимость Они стали перекладывать Ройса на носилки, и через несколько минут скорая помощь уже понеслась прочь. Часть мужчин задержалась, чтобы успокоить Ширли, которая, придя в себя, несколько раз повторила, что лучше бы ей умереть. Губерт Младший забрался в полицейскую машину и повез офицеров к себе в бар забирать Мича. Когда они вошли, Мич дрожал, сидя за столом.
– Что случилось? – спросил он. – Ройс умер?
– Они не знают, возможно, он в критическом состоянии, – мягко сказал Губерт Младший. Когда полицейские уводили Мича, в баре воцарилась обстановка торжественности.
– Бедный недоносок, – сказал один из посетителей. – Сломал себе жизнь из-за бабы.
Это была их тема – их единственная тема, и когда в баре стали появляться новые посетители, они стали мусолить ее, рассказывая друг другу так, как они ее увидели, трагическую историю Ройса Данлапа, историю, которую они будут приукрашивать много лет.
Авроре позвонили в три часа ночи. Она думала, что звонит Эмма, чтобы сообщить, что собирается рожать. Но голос был не ее.
– Мэм, прошу простить, что разбудил, – сказал полицейский. – Не знаете ли вы местонахождение миссис Розалин Данлап? Насколько мы знаем, она работает у вас.
– Да, конечно. Что она сделала? – спросила Аврора. Генерал был рядом с ней, и она стала его расталкивать.
– Не она, а муж, – сказал полицейский. – Это, мадам, неприятно, очень неприятно.
– Так же неприятно, как то, что вы держите меня в напряжении в три часа ночи. Говорите.
– Его зарезали, мадам. Меня тошнит от одной мысли. Мы думаем, что дело – в ревности.
– Понятно, – сказала Аврора. – Я немедленно свяжусь с миссис Данлап. Ее нет в городе. Но она приедет сразу же, как сможет.
– Он в Бен Тауб. Преступник признался, так что ловить некого. Врачи думают, что будет лучше, если с мистером Данлапом будет его жена.
– Я согласна, – сказала Аврора и снова принялась будить Генерала.
Генерал открыл глаза, но потом снова их закрыл. Ей потребовалось несколько минут, чтобы его разбудить, а проснувшись, он рассердился.
– От твоих слуг – одно беспокойство. Эф. Ви. никогда бы не лишил меня сна хотя бы на час.
Аврора расхаживала по комнате взад и вперед, не зная, как ей лучше поступить.
– Гектор, надо ли заводить со мной среди ночи разговоры об Эф. Ви.?
Она молча оделась. Инцидент, неприятный сам по себе, помимо всего прочего, требовал от нее респектабельности, и она оделась так, чтобы выглядеть респектабельно. Генерал зевал, лежа в кровати. Одевшись, она села на кровать и стала ждать, надеясь, что у Генерала возникнет идея, любая идея пришлась бы сейчас кстати.
– Черт побери, как это неудобно, – сказал Генерал. – Я уверен, что Рози спит. Что этот чертов дурень делал?
Аврора с грустью посмотрела на него.
– Гектор, ты же был генералом, – напомнила она. – Почему, когда мне это нужно, ты не действуешь соответственно? Мне нужно, чтобы кто-нибудь подсказал мне способ быстро доставить Рози сюда.
– Она необязательная. Если она когда и была нужна, то как раз теперь, и где же она? Не знаю, зачем ты ее держишь? – Он встал и отправился в ванную.
Услышав, что он мочится, Аврора поднялась и пошла следом.
– Гектор, мы с тобой не женаты. Необходимость соблюдения элементарных приличий распространяется и на тебя.
– Что? – не понял Генерал, но Аврора, хлопнув дверью, забрала телефон в эркерчик. Она набрала номер, который узнала еще раньше от сестры Рози. После многих звонков Рози откликнулась.