— А скажи-ка, пожалуйста, друг мой Кейт, имеются ли в этом славном заведении горячие булочки с персиковым джемом? — спросил Оскар, весело потирая ладони.
— Сложнее сказать, чего здесь не имеется, — в тон приятелю ответил Кейт. — Сейчас мы закажем дюжину этих славных булочек. А еще кофе, пирожных и всего, чего вы сами пожелаете.
Белое сухое вино, заказанное Кейтом, оказалось прекрасным. Однако после него Сильвия вдруг почувствовала, насколько устала после бессонной и такой насыщенной событиями ночи. Глаза ее начали слипаться, и она поминутно терла их ладонями, чтобы не клевать носом прямо за столом.
Мужчины же держались бодро, стараясь развлечь и развеселить дам.
— С Барбарой мы познакомились в одной компании, — говорил Кейт, обращаясь к Сильвии. — Разница в возрасте у нас довольно велика, и поначалу я даже не рассчитывал, что такая молодая и красивая девушка может обратить на меня внимание. Публика в тот раз собралась интересная и читающая. Обсудили многие литературные новинки, и речь зашла об одном очень модном писателе из Европы. Помню, я заметил, что при всех достоинствах произведения автор допустил какие-то неточности по части описания животного мира Австралии. И тут эта девочка вдруг вмешалась и буквально на лопатки меня положила, защищая писателя и уверяя, что такие мелочи далеко не главное в литературе. Меня потрясло то, что при всей своей молодости она рассуждает как взрослый, самостоятельный и много переживший человек. Днем мы с ней встречались, а вечерами писали друг другу длинные письма по электронной почте. Мы говорили и не могли наговориться.
— А потом мы поняли, что это крайне непрактично — находиться врозь при таком желании непрерывного общения, и решили жить вместе, — весело подвела итог Барбара.
Черный кофе, в котором плавал маленький айсберг взбитых сливок, посыпанных шоколадной крошкой, был великолепным. Еще лучше были поданные к нему горячие булочки и пирожные с киви. Кофе немного взбодрил Сильвию, но ей по-прежнему хотелось поспать хотя бы немного.
— Сейчас мы отвезем Сильвию в отель, чтобы она не заснула прямо за столом, — ласково сказала Барбара, кладя руку на плечо подруги. — Думаю, ей надо отдохнуть и собрать вещи для завтрашнего путешествия. Мы ведь заранее наметили отправиться в имение Кейта, которое находится среди эвкалиптового леса, — пояснила она, оборачиваясь в сторону Оскара. — Думаю, что без знакомства с этим уголком дикой природы ее знакомство с Австралией будет неполным.
Ехать в отель решили на машине Оскара, оставив на парковке белый джип Кейта. Пока дамы сидели в машине, мужчины, отойдя в сторонку, о чем-то оживленно говорили, активно жестикулируя, словно пытаясь прийти к какому-то общему решению.
Всю дорогу до отеля Сильвия дремала на заднем сиденье, склонив голову на плечо подруги. Оскар вел машину молча, лишь изредка перебрасываясь с Кейтом короткими фразами.
Увидев Сильвию в сопровождении нескольких человек, Фред приветливо закивал им, словно был знаком со всеми сразу.
Друзья проводили Сильвию до самого номера.
— Завтра рано утром заедем за тобой, так что будь готова и непременно хорошенько выспись, — сказала Барбара, чмокнув на прощание подругу в щеку.
Потом они с Кейтом направились к лифту, а Оскар на минуту задержался, сжал пальцы Сильвии и горячо прошептал ей на ухо:
— До встречи, Сильви. Помни, я очень тебя люблю.
Ошарашенная, она еще некоторое время стояла на пороге своего номера, не в силах осознать того очевидного, что волной захлестнуло ее душу. Впервые Оскар так прямо выразил словами то, в чем она все еще боялась себе признаться. Неужели она действительно влюбилась, несмотря на все обеты и запреты? Неужели она вновь готова с головой броситься в омут любовных переживаний, которые способны принести ей не только радость, но, возможно, и новые страдания и муку? Но именно в этот миг она отчетливо поняла, что ее прежние чувства, которые она испытывала к Ульриху, именуя их любовью, по силе своей не имеют ничего общего с тем, что сейчас переполняло душу. Да, Ульрих привлекал ее своей мужественностью, кажущейся надежностью. К нему она испытывала довольно сильное физическое влечение. Но разве те безумные ощущения, которые испытала она сегодня на рассвете, стоя с Оскаром в океанских волнах, можно было сравнивать с теми, кстати вполне рассудочными, чувствами? Разве с Ульрихом ее душа хоть раз парила в тех заоблачных высотах, на которые она поднялась вместе с этим голубоглазым силачом? Несомненно, иным было и отношение Ульриха к ней. Теперь она могла определить его: это был род страсти, желание обладать ею как красивой вещью, не более того. Разумеется, страсть и жажда близости присутствовали и в отношении к ней Оскара. Но если бы ее спросили, что было главным среди всех нюансов этого урагана эмоций, она бы, почти не задумываясь, назвала нежность. Да, Оскар был бережен, словно держал в руках не живую девушку из плоти и крови, а хрупкую статуэтку, которую боялся повредить хоть одним неловким движением.