Дмитрий Сафонов
Ласковый убийца
(Игра в детектив)
Всем женам — большим и маленьким, худеньким и толстеньким, первым и последним, красивым и очень красивым, умным и слишком умным, добрым и излишне добрым, моим и чужим, безо всякого злого умысла и с любовью — посвящается.
Вступление,
в котором автор предупреждает, что некоторые персонажи, обитающие на страницах этой книги, по степени своей подлости, мерзости, низости и гадости не имеют аналогов среди представителей животного мира средней полосы России. Поэтому любое, даже малейшее сходство вымышленных героев с людьми, реально существующими — никак не плод стараний рассказчика, а простое совпадение. Если же оно все-таки случилось — примите мои искренние извинения и глубочайшие соболезнования
Новенькая «девятка» бесшумно летела по ночному шоссе. Изредка проносились встречные машины: сначала между деревьями появлялось слабое свечение, затем из-за поворота выскакивали плотные конусы лучей, еще ближе — резкий желтый свет с разноцветными искрами бил прямо в глаза, и, наконец — прохладный ночной воздух, пропитанный запахом асфальтовых смол, плотной упругой волной врывался в открытое окно. На прощанье — сладкий запах выхлопа, и все: снова один на пустынной трассе.
"Уже недалеко", — думал он про себя. "Еще минут тридцать-сорок, и буду на месте. Скорей бы. Эта чертова жара сведет с ума кого угодно. Приеду — пивка холодного на сон грядущий. Пару бутылочек. Хорошо!"
Немного сбавил скорость — машина новая, обкатку еще не прошла, гнать не стоит. Он купил ее две недели назад — пришло время поменять старенькую "семерку" на что-нибудь более солидное. Вишневая "девятка" с литыми дисками, двигатель — инжектор от General Motors, все просто замечательно.
Кое-какие дела — по работе, конечно же, будь она проклята! — задержали его в городе, поэтому он выехал из дому на несколько часов позже, чем рассчитывал. А там уже, наверное, ждут, волнуются. Жалко, что на даче нет телефона — нельзя позвонить, предупредить о том, что задерживается. Ну ничего, скоро уже приедет.
Дорога перестала петлять между деревьями, вытянулась в прямую, как стрела, линию и вышла на открытое пространство. Знак на обочине указывал, что через полтора километра — стационарный пост ГАИ.
Он еще немного сбавил скорость — мало ли что, придерутся, начнут голову морочить, а времени и так нет. Сделал магнитолу потише, переключился на четвертую передачу, и почти сразу же — на третью.
Полосатые красно-белые загородки, перекрывающие дорогу почти наполовину. Сержант с коротким автоматом через плечо. Черно-белый полосатый жезл, описав выразительный полукруг, повисает на шелковом шнурке, охватывающем правое запястье сержанта.
Николай вздохнул, включил правый указатель поворота и остановился на площадке перед квадратным домиком из желтого кирпича с огромными окнами во всю стену. Открыл дверь и вышел из машины. Жар поднимался от раскаленного за день асфальта, и Николай сразу же вспотел. Ветерок, так приятно освежавший во время езды, бесследно исчез — влажный воздух, облепивший тело со всех сторон, был неподвижен.
Подошел сержант — молодой худой парень в надвинутой на самые брови фуражке. Острый подбородок с уже наметившейся к концу дежурства щетиной торчал впереди козырька. Сержант невнятно, заученной скороговоркой, представился. Попросил документы. Подошел к свету, разглядывая:
— Бурмистров Николай Иванович. Так. Номера московские. Машина-то, я смотрю, у вас новая?
— Да. На обкатке. Еще и тысячи не прошла.
— Почем сейчас "девятки" — то?
— Четыре отдал.
Сержант зацокал языком:
— Хорошая. Куда едете, Николай Иванович?
— На дачу. Километров сорок по прямой, и там еще по бетонке километров десять.
Сержант кивнул:
— Понятно. Николай Иванович, попутчика не возьмете? Военный до своей части добирается, — он пристально посмотрел Бурмистрову в глаза и зачем-то добавил: — Капитан.
Николай пожал плечами:
— Не знаю. А далеко ему?
— Нет. Километров пятнадцать. Деревня Грибки.
Николай снова пожал плечами:
— Ну… пусть садится. Подвезу.
— Спасибо, — сержант по-прежнему не спускал с него глаз, — товарищ капитан! — крикнул он куда-то за спину, даже не оборачиваясь — из темноты возникла фигура человека в военной форме. Фуражку человек держал в руке, но как-то очень небрежно. — Николай Иванович вас подвезет, — сержант дернул своим острым подбородком, показывая на машину.
— Спасибо, товарищ сержант! — ответил военный и тут же забрался на переднее сиденье — рядом с водителем.