Слепой с ребенком, медный подсвечник, табакерка, пепельница, атлет, убивающий ящерицу.
Рука вновь тянется к бронзовому слепому – а отражение руки к отражению слепого… Две руки, два слепых, два ребенка, два подсвечника без свеч, две терракотовые табакерки, две пепельницы, два красавчика, две ящерицы…
Еще какое-то время он выжидает. Затем решительно убирает статуэтку слева и заменяет ее терракотовой табакеркой; подсвечник встает на место табакерки, а слепой – на место подсвечника.
Табакерка, слепой с ребенком, подсвечник, пепельница, красавец атлет.
Посмотрим, как это выглядит теперь. Что-то еще режет глаз. Пепельница, слепой, подсвечник… Он меняет местами два последних предмета. Терракотовая табакерка и ее отражение, слепой и его отражение, подсвечник, атлет с ящерицей, пепельница.
В конце концов он передвигает маленькую красную пепельницу на несколько сантиметров ближе к углу мраморной доски.
Гаринати выходит из комнаты, закрывает дверь на задвижку и начинает спускаться по длинной винтовой лестнице.
У канала. Гранитные плиты набережной; под слоем пыли там и сям поблескивают черные, белые и розоватые кристаллики. Справа, чуть пониже – вода.
Электрический провод, заключенный в резиновую оболочку, прорисовывает вертикальную черту на фоне стены.
Несколько ниже, преодолевая карниз, он изгибается под прямым углом раз – другой. Но затем, вместо того чтобы уйти в проем, он отходит от стены, и полметра его провисает в воздухе.
Дальше книзу, снова вертикально прикрепляясь в стене, он описывает еще две или три дуги синусоиды – и продолжает отвесный спуск до конца.
Маленькая застекленная дверь жалобно скрипит. Гаринати убегал так стремительно, что распахнул ее шире, чем надо. Серый каменный кубик. Неработающая сигнализация. Улица, пахнущая капустным супом. Немощеные проулки, которые теряются вдали, среди проржавевшего кровельного железа.
Велосипедисты едут с работы. Поток велосипедов течет по Бульварному кольцу.
– Вы не читаєте газет? – Бона наклоняется к портфелю…
Гаринати затыкает уши, чтобы избавиться от этого назойливого шума. Теперь он затыкает их одновременно и на минуту замирает в таком положении.
Когда он отнимает руки от головы, свиста больше не слышно. Он делает несколько шагов, медленно и осторожно, словно боится, что от слишком резких движений опять раздастся этот звук. Сделав несколько шагов, он вновь оказывается перед зданием, из которого только что вышел.
Сделав несколько шагов, он оказывается перед сверкающей витриной, поднимает голову и видит кирпичный домик, стоящий на углу улицы Землемеров. Это не сам дом, а его огромная фотография, которую удачно расположили в витрине.
Он входит.
Никого нет. Из глубины магазина появляется молодая женщина с темными волосами и приветливо улыбается ему. Он переводит взгляд на полки с товарами.
Витрина, полная конфет, все они в ярких обертках и разложены по большим коробкам, круглым или овальным.
Витрина, полная чайных ложек, они разложены дюжинами – где параллельно, где веером, а еще в виде квадрата, в виде солнца…
Бона может прийти на улицу Землемеров, позвонить в дверь маленького особняка. Старая глухая служанка в конце концов расслышит звонок и откроет.
– Месье Даниэль Дюпон здесь живет?
– Что вы сказали?
Бона повторит громче:
– Месье Даниэль Дюпон!
– Да, здесь. А что вам угодно?
– Я хотел узнать, как он поживает… Узнать, как он поживает!
– Ах вот что. Очень мило с вашей стороны. Месье Дюпон поживает очень хорошо.
Но зачем Бона узнавать, как поживает профессор, если он знает, что профессор мертв?
Из-под настила моста Гаринати смотрит на переплетение металлических балок и тросов, которое постепенно исчезает из виду. На другой стороне канала громадный механизм разводного моста издает ровное гудение.
Достаточно было бы поместить какой-нибудь твердый предмет – даже совсем небольшой – внутрь зубчатой передачи, чтобы раздался скрежет сломанной машины и все остановилось. Маленький, но очень твердый предмет, который нельзя раздробить; серый каменный кубик…
Но что толку? Тут же прибудет аварийная бригада. Завтра все будет работать в обычном режиме – как будто ничего не произошло.
– Месье Даниэль Дюпон здесь живет?
– Что вы сказали?
Бона повышает голос:
– Месье Даниэль Дюпон!
– Ну да, здесь! И незачем так кричать, я не глухая! Что вам надо от месье Дюпона?