— Теперь, когда я остановилась, — продолжила она, — я еще отчетливей вижу страшные последствия всех моих действий. Мертвые друзья и помощники, но ни перед кем из них я не виновата так сильно, как перед тобой, — вдоль ее лица потекли слезы. Хьюго попытался заботливо их смахнуть, но Биара мягко его отстранила его руку, сжав ее в ладонях. — Мне не следовало так поступать с тобой, не следовало сбегать и пытаться что-то доказать. Я была слишком растеряна, не способная отличить собственные чувства от воспоминаний, столь сосредоточенная на том, что утратила, совершенно упуская при этом очевидное. Я совершила ошибку, позволив страху взять верх над остальными чувствами. Все, что я видела перед собой, это опасность. Вначале она исходила от Малисьерры, следом от Нуусакхана. Я чувствовала себя загнанным зверем, став таковым по итогу только потому, что отдалась чувству страха. Он затмил для меня все остальное, даже вещи столь очевидные, как любовь к тебе или здравый рассудок. Вместо этого я думала только о себе, а потребность выжить стала моей главное целью, отчего я не способна была видеть ничего вокруг. Быть может, скажи я это еще тогда, во время нашего пути к Сивилии, или во дворце, после первой встречи с Нуусакханом, все сложилось бы иначе. Но я слишком боялась — быть пойманной, уязвимой, отвергнутой тобой…
— Отвергнутой? — пораженно переспросил Хьюго, тронутый той искренностью, с которой она говорила. — Биара, я бы никогда тебя не отверг. Я думал, ты знаешь это. Неужели ты и вправду сомневалась в том, что я тебя люблю?
Она не отвела взгляд, ответив грустной улыбкой. Точно так же, как и в прежние времена. Не в силах более смотреть на нее вот так, он нежно притянул ее к себе, укрыв в объятиях. Так, как это следовало сделать уже давно. Кто знает, сколько всего могло измениться, догадайся он до этого раньше? Биара покорно склонила голову, уткнувшись в него лицом, негромко ответив:
— Я была испугана, чувствовала себя одинокой и растерянной: утерянные воспоминания, способность управлять пламенем, излишняя самоуверенность и демон — это все оказалось слишком тяжелой ношей. Мне всем сердцем хотелось верить в то, что ты по-прежнему любишь меня, но я не могла быть ни в чем уверена. Моей храбрости хватило на то, чтобы отправиться совершенно одной в опасный путь, когда за мной охотился демон, но ее оказалось недостаточно для того, чтобы задать тебе один простой вопрос.
— О, Биара… — сокрушенно прошептал он, крепче прижав ее к себе, уткнувшись носом в ее мягкие волосы. — Неужели ты не знала, что драконы любят на протяжении всей своей жизни?
Она прерывисто вздохнула, еще сильней обхватив его руками.
— Тогда получается, что дриады любят на протяжении как минимум двух жизней, — совсем тихо усмехнулась женщина каким-то собственным мыслям.
Хьюго хоть и не понял значения ее слов, но все равно проникновенно поцеловал ее лоб, чувствуя огромное счастье от того, что вновь слышит этот искренний смех — тот самый, которым она смеялась над своими шутками, пускай даже теми, которых не понимал никто иной. Он пожелал, чтобы это мгновение длилось вечность.
— Я люблю тебя, Хьюго, — прошептала Биара, блаженно прикрыв глаза, будто бы желая целиком и полностью раствориться в моменте. — Всегда любила…
— Мы все еще можем уйти, — тихо сказал он. — Одно твое слово, и мы вернемся в Дауэрт — вместе. После можем отправиться туда, куда только пожелаешь, и жить так, как захочешь.
Она отстранилась, вновь посмотрев в его глаза. В ее взгляде все еще присутствовала умиротворенность и та мягкость, что всегда была ей присуща — тогда, как она по-настоящему была собой. Это придало ему надежду. Он видел проскользнувшее сомнение, видел, как она размышляет над его предложением, и не смел торопить, боясь отвлечь и отпугнуть. Стоило огромных трудов позволить ей раскрыться и стать тем, кем она всегда была, освободив от темницы страха, вины и сомнений. Один неосторожный шаг мог нарушить тот временный покой, что воцарился в душе Биары.