— Если я смогу наказать этого ушлёпка, изнасиловавшего мою внучку, то мне уже будет достаточно. — Степан ударил по столу пустым стаканом. — Жаль, что не знаю, кто именно это сделал. Про отца ребёнка она молчала до последнего. Знаю только, что это кто-то из её класса.
— Я так понимаю, покончила собой она из-за издевательств. У вас есть та беседа? — Егор пристально уставился на своего знакомого.
— Есть! — тот пожал плечами. — Добавился туда с фейковой странички. И не надо смотреть на меня так. Мне не так много лет, чтобы я не понимал, что в сети лучше себя скрывать. Они пускали в эту беседу всех. Даже тех, кто не имел отношения к их классу. Делали снимки постов, которые выкладывала моя Аня, и обсуждали их.
Я пытался поговорить с одним из них, но тот сказал, что если беседа скрыта, то и проблем нет. Но она увидела. Всё равно увидела! Те, кого моя милая считала друзьями. Те, как она думала, кому нравились её фотографии с малышкой, на самом деле просто издевались над ней.
— Тогда в наших силах им отомстить. Причём так, чтобы это не вызвало подозрений на вас.
Егор помнил, с каким вдохновением они со Степаном проворачивали это дело. Сколько много времени прошло, чтобы всё сделать аккуратно. Тогда он снова вернулся в Питер, где продолжал жить со своей женой, когда хоть что-то, напоминающее чувства, ещё жило в глубине души. Он правда хотел остановиться. Хотел, ведь в списке оставалось лишь пара имен, которые даже никогда и не комментировали написанное.
Олега, сына своего друга, тронуть он не мог. Верил в его порядочность. А остальные жили в Браженске. А несколько смертей в одном городе подняли бы подозрения. Хотя, когда происходит нечто подобное, всегда легко скинуть вину на группы смерти. Тем более, когда твой способ намного действеннее и быстрее. Без выкладывания депрессивных постов и вырезания на теле заметных символов. Лишь одно стихотворение, открывающее путь в самый настоящий ад.
Поначалу его методика должна была быть направлена в сторону бывших одноклассников его сестры, после того как доказала бы свою значимость. Но тут появилась проблема. Сознание взрослого человека не так сильно поддавалось манипуляции, да и мало кто из них верил в быстрый заработок. Они были уже работающими взрослыми людьми со своими семьями, и времени на изучения сайта просто не было. Последующая измена жены стала спусковым крючком, и Егор окончательно решил о необходимости переехать на время в маленький город для того, чтобы разработать новую идею, отдохнуть от жены и заодно закончить дело Степана.
Он был так увлечён идеей разработки, что вовсе уже и не следил за тем, что делал его горе-напарник. Мужчина всегда знал, что, если что, скинуть всю вину на мстительного старика будет проще простого, а как-то контролировать его действия не было особого интереса. Единственное, что его напрягало, это некоторые жертвы, что в порыве прояснения сознания пытались как-то сигнализировать миру о своём самочувствии. Приходилось подчищать за ними некоторые посты. А некий Данил и вовсе оставил весьма разоблачающую улику, которую потом пришлось хитростью забирать у Зои.
Совершая всё это, он никогда не думал о том, чтобы остановиться. Его уверенность в том, что Зоя поддержит его стремления и будет с ним, была слишком высокой, чтобы допускать хоть какие-то сомнения в обратном. Он видел, с какой ненавистью она смотрела на некую Марию и того же самого Олега. И в этой ненависти он узнавал себя. Внезапного, вернувшегося домой студента, которого даже на похороны родной сестры не пригласили. Что там сказала в оправдание его мать?
«Это отвлекло бы тебя от учёбы, а это сейчас важнее всего».
«Пожалуйста, отпусти. Если любишь, отпусти меня. Я не пойду с тобой. Для меня жизнь священна. Каждая жизнь. У каждого должен быть шанс измениться. Мы перестанем быть людьми, если будем убивать друг друга, и неважно, какое придумано оправдание».
После её слов он всю ночь просидел в «Вк», пролистывая страницы своих жертв. Смотрел их друзей, родственников, читал комментарии, оставленные ими под постами. Раньше он никогда не задумывался об этом. Да даже если бы кто-то и повторил слова Зои слово в слово, то вряд ли бы задумался. В конце концов, такая простая истина, как «любая жизнь бесценна» или «убивая одного, убиваешь сразу как минимум четверых», была ему, разумеется, понятной. Дело было в том, как она смотрела на него. Как говорила это. Какой испуг, какое разочарование плескалось в её глазах и звучало в её голосе. Благодаря совокупности этого всего её слова обрели особую окраску. Обрели своё истинное очертание. Он и не думал, что такое возможно. Не думал, что это будет возможно для него.