«Чего ты обижаешься?» — скажет отец, снисходительно усмехнувшись. — «Думаешь, он должен терпеть твоё поведение?»
«Нет, не думаю. Но почему я должна терпеть его?»
«Ты невыносима. Такая же невыносимая, как мать»
И было бы проще, будь до этого дело её мамаше. Что стоило той забрать её с собой в Питер, подальше от этого кошмара? Да только на все её просьбы приходили лишь подарки, обещания и пустые надежды на их исполнение. Если поначалу она верила, как слепо верит ребёнок в правильность родительских суждений, то спустя время поняла, что её мать ни на что, кроме пустых слов, вообще-то и не была способна.
«Я ещё молодая и хочу погулять. Ты мне всю жизнь испортил, хочешь мне на память о себе и её оставить?»
Как часто люди ради своих чувств закрываются от прошлого, не понимая того, что от него не сбежишь. Прошлое не перечеркнуть, не замазать, сделав вид, что его никогда не было. Даже если ты избавишься от всего, что напоминает тебе о нём, часть воспоминаний навеки отпечаталась на твоём жизненном пути. Нельзя так просто забыть прошлое, особенно когда результатом его стало появление ребёнка. Нельзя так просто отвернуться от человека, которого ты насильно привела в этот мир.
«Я не просила себя рожать! Я не виновата в том, что похожа на свою мать!»
Звук домофона отрезвил её, и она, быстро собрав листки, сунула их в карманы домашних штанов. Брат отвлёкся, и Ангелина, воспользовавшись этим, прошмыгнула мимо него, быстро подбежала к двери и сняла трубку.
— Открываю, Егор Александрович!
— На стол всё накрыто? — сурово спросил отец, выходя из своего кабинета. — Олег, чего не на занятиях?
Брат лениво шмыгнул носом, изображая больного, после чего, пригладив пятернёй рыжие волосы, ответил:
— Болею, бать. Я мешать вам не буду, только покажу дяде недавний кубок с соревнования.
Отец расплылся в улыбке словно довольный кот. Потрепал сына по голове.
— Если бы его это интересовало. — с сожалением ответил он. — Его всё рисунки нашего Мухомора интересуют.
Ангелина потупила взор, сдерживая нарастающую в душе радость. А на столе были заготовлены самые лучшие работы, заботливо отобранные из массы других рисунков и перевязанные верёвкой. День её триумфа. Единственный день, когда хвалят её, махнув рукой на старания брата.
— Водка для тебя, вино для дяди, рыба и любимая закуска уже на столе, отец! — вежливо сообщила она. — Я выбрала лучшие рисунки, чтоб не позорить тебя и брата.
Невинная улыбка. Открытые глаза с наигранной благодарностью. Правила семьи уяснены были давно. Хочешь, чтобы тебя любили? Докажи, что лучше своей матери. Ударили? Поблагодари за предоставленный урок со смиренной улыбкой. Идеальность — единственная истинна. Любовь — то, что нужно заслужить. По праву рождения не передаётся. Права ты имеешь только на имя.
«Было бы неплохо придумать право на любовь»
Егор Александрович зашёл в квартиру, принеся с собой запах кофе. Из года в год он использовал одни и те же духи, что оседали на его одежде невидимой пеленой, сводя Ангелину с ума. Она любила хватать его куртку или пальто и стеснительно прижиматься к этой одежде носом, различая между запахов улиц знакомый одеколон. Обычно он улыбался, шутливо трепал её по голове, затем проходил внутрь. Но сегодня он выглядел таким отрешённым, что девушка даже на какое-то время замерла, думая, стоит ли ей предложить помощь.
— Эх, бросила жена, да? — отец понимающе покачал головой. — Всё этим бабам не хватает. Идеальный же мужчина был.
— И тебе привет, друг. — печально улыбнулся Егор, после чего, наконец, заметил Ангелину, стоящую с сцепленными в замок руками. — О, не волнуйся, Геля. Я рад вас всех видеть. Всё хорошо, просто небольшие проблемы.
Она казалась ему напуганным кроликом. Скажи что-то не то, как она тут же ускачет в свой угол, поджав длинные уши. Она была такой застенчивой, такой доброй, что мужчина просто не понимал, почему её отец так относится к этому маленькому рыжему ангелу.
«Говорят, у ангелов рыжие волосы, да, Ангелина?»
Друг проводил его на кухню. На столе уже всё было приготовлено к ставшей уже традиционной посиделки. Раньше Егор Александрович еле-еле выкраивал себе право вот так вот встретиться с другом. Сам он жил в Питере, и жена, ставшая уже бывшей, никак не хотела его отпускать так далеко, да ещё и с ночёвкой. Крылов часто уговаривал её переехать в Браженск, но та лишь дула губы, говоря, что променять Питер на глубинный городок может только сумасшедший. Сам же Егор, ни разу не живший в маленьком городке, наслаждался и вдохновлялся полупустыми улицами, серыми высотками и минимальным количеством автомобилей. Не нравилась ему городская канитель. Уж больно сковывала она мысли, желания и чувства. Словно холодная клетка, в которой он был золотым попугаем.