выставляете товар на продажу, я осведомляюсь о цене. Простите, что не имею желания ходить вокруг да около, довольствуясь загадочными взглядами и прелестными стихами. Мне нужны вы, именно вы, и я готов оплатить свое желание - вам нужно лишь назвать цену». Юлань обещала подумать, дав ответ на следующий день. Явившегося спозаранку назойливого ухажера встретил пустой дом, запертые двери и прикрепленный к ограждению террасы листок. С довольно язвительным четверостишием, советовавшим усвоить: не все в мире продается и покупается. «Я ему что - девчонка из третьеразрядного борделя?!» - негодовала она, выводя последние слова своего прощального стихотворения и зная: завтра же оно разлетится по всей столице. Незадачливый поклонник еще не понял толком, с кем связался - и какой мстительной может быть оскорбленная куртизанка. Ее стараниями он будет осмеян повсюду, от особняков знати до винных лавок. За то, что нарушил неписанный закон: куртизанка, подобная Юлань Фэйджоу, не может быть куплена, но лишь завоевана. Сайзуань оказалась прелестным местечком. Радующие глаз пейзажи, холмы, цветущие сливовые деревья и живописные водопады. Люди, способные по достоинству оценить таланты Юлань Фэйджоу и скрасить ее пребывание в провинции. Местные красотки при появлении столичной знаменитости разумно предпочли уйти в тень, осознавая свою неспособность противостоять ее совершенству. Юлань отдыхала душой, совершала прогулки по окрестностям в приятной компании местной молодежи. Присматривалась и оценивала, рассеянно размышляя, кого одарить благосклонностью на ближайший месяц-другой. Наилучшей кандидатурой казался местный судья, господин Моу - средних лет, приятной внешности, обладатель хорошего вкуса и достаточно тугого кошелька. Госпожа Юлань улыбнулась. Госпожа Юлань позволила себе пару тонких, едва различимых намеков. Госпожа Юлань опустила ресницы и развернула расписанный нежно-лиловыми астрами веер, дав согласие быть на готовящемся ужине. Устраиваемом в честь давнего друга судьи Моу, господина Дэйлиня. Десять последних лет он занимал должность Первого посла в Лаулезе и знает множество прелюбопытных историй об иноземцах. Однако дело не в том. Он везет с собой тамошнюю куртизанку, намереваясь представить ее в столице. И он приведет ее на ужин! - Мне казалось, женщинам Лаулеза не дозволяется становиться куртизанками, - скромно заметила Юлань. - Нравы и традиции этой страны отказывают женщинам в праве самим решать свою судьбу. В Лаулезе женщина может быть только либо чьей-то дочерью либо женой, либо гулящей девкой, согласной на все за пару медяков. Но куртизанка? Позвольте мне усомниться в ваших словах. Может, ваш друг похитил тамошнюю красотку и выдает ее за куртизанку? Они дружно посмеялись над подобным предположением, но Юлань и впрямь была заинтригована. Она многое слышала и читала о соседствующем с империей горном королевстве, и знала, что тамошней жизнью заправляют мужчины. Да, там есть королевы и княгини, но их громкие титулы - лишь видимость. Знатные женщины Лаулеза - всего лишь ценное вложение и знатое имя, которым распоряжается семья, укрепляя свое влияние. Куртизанка из Лаулеза, хм. Верится с трудом. Наверное, просто вульгарная шлюшка со смазливой мордашкой. «Придется ненавязчиво указать этой девице ее место, - рассуждала Юлань, критическим оком озирая разложенные и развешанные по комнате наряды, выбирая подходящий к грядущему ужину. - Хватит с нее того, что она выбралась из своего захудалого королевства. Но беседовать с ей и тем более - соперничать? Храни меня милосердные Небеса. Это означало бы признание того, что я вообще обратила внимание на эту особу. Чего ни в коем случае делать нельзя, ибо это ниже моего достоинства». Госпожа Юлань прибыла на ужин в доме судьи во всем блеске своей красоты. И немедля почуяла дурной запашок близкого скандала. Гости прослышали об иноземной куртизанке - и предвкушали незаурядное развлечение вдобавок к угощению. Изящная пикировка полунамеками над карпом в кисло-сладком соусе, поединок уничижительных взглядов над тушеной в листьях уткой и триумфальное поражение соперницы к моменту, когда подадут кремовые пирожные. Господин Дэйлинь, как свойственно высокопоставленному чиновнику, позволил себе небольшое опоздание - дабы его появление в пиршественном зале было более эффектным. Он не обманул ожиданий, приведя с собой загадочную иноземку и невозмутимо представив ее затаившему дыхание собранию: - Госпожа Хеладона. «Хм, - Юлань чуть прищурилась, исподволь разглядывая устраивавшуюся за столом спутницу господина Дэйлиня. - Высокая, это нынче ценится. Хорошая фигура, хотя недостаточно пышная - такая приглянется любителю мальчиков. Готова поспорить, скоро в Сайзуани вспыхнет мода на иноземные наряды, как у нее. Облегающий покрой, длинные рукава, широкая юбка - неожиданно, но... пожалуй, недурно. Внешность... С внешностью полная беда. Признай, дорогая Юлань - она необычна и будет пользоваться успехом. Может, в Лаулезе каждая вторая женщина выглядит именно так, но здесь, в империи... Манеры не отличаются сдержанностью, говорит с акцентом, но бойко и не запинается. Голосок вполне приятный для слуха. Пожалуй, мужчины сочтут ее акцент пикантным и привлекательным. В целом - мила и экзотична. Уверена, она неплохо скачет верхом в прямом и переносном смысле. А какие волосы!..» Украшенная серебряными шпильками и свернутая простым узлом копна волос иноземной девицы сияла приглушенной темной рыжиной. Редчайший отлив зимней лисьей шкурки, которого напрасно пытаются добиться коренные уроженки империи с локонами цвета эбена и агата. Зато светловолосых иностранок Небеса почему-то щедро одаривают этим прекрасным оттенком. Когда госпожа Хеладона поворачивала голову, узел волос сверкал начищенной медью, притягивая взоры всех мужчин. Как и глаза - темно-синие, круглые, похожие на глаза любопытной кошки. Лаулезка болтала без умолку, но звонкий голосок не раздражал. Кажется, она стремилась прослыть остроумной собеседницей - за ее столом то ли дело вспыхивал добродушный смех. Как с досадой отметила госпожа Юлань, иноземка не скрывала своих недостатков. Когда ее попросили сложить стихотворение, она сокрушенно развела руками, честно покаявшись в том, что пока не овладела этим искусством. И спеть на языке империи ей не по силам, только на языке своей родины. Господин Дэйлинь переведет, у него это получается в совершенстве. «Изящно, - признала Юлань. - Оттенить своей слабостью таланты спутника - ибо кто из присутствующих может похвалиться хорошим знанием наречия чужой страны? Что ж, послушаем. Владеет ли она каким-либо музыкальным инструментом?» Выяснилось, что нет. Госпожа Хеладона пела без всякого сопровождения, ловко отбивая палочками ритм и произведя своим умением изрядное впечатление на слушателей. Исполняя песню, она понижала голос до хрипловатого шепота, звучавшего пугающе и завораживающе. Господин Дэйлинь растолковал слушателям, что песня рассказывает о несчастной любви чародейки к странствующему рыцарю, смертельно оскорбившему ведьму своим отказом. Домой госпожа Юлань вернулась в смешанных чувствах. Она рассчитывала, что чужеземка окажется глупенькой особой, на которую обращают внимание лишь из-за ее необычной внешности, а столкнулась с женщиной, знающей себе цену. Хеладона не имела права именоваться полноправной куртизанкой, но у нее имелись все шансы вскоре стать таковой. А если чужеземка, как и намеревалась, переберется в столицу? Госпожа Юлань отнюдь не молодеет, ей совсем не по душе мысль о том, что юная иноземка начнет оспаривать ее титул первой красавицы столицы. Хеладона должна остаться в провинции. Значит, война. При мысли об этом госпожа Юлань испытала горечь. Вражда куртизанок - сражение без правил, когда в ход идут любые средства. Наставница поведала Юлань немало способов того, как извести и унизить соперницу, но прежде она всегда добивалась своего честным путем. А теперь придется вспомнить способы, которые гос